Ей опять приснился тот поединок.
Быстрый дядя Отто, приземистый и широкий, сметающий на своём пути любое препятствие. И лёгкий Ламмерт, красивый и ловкий, с тонким мечом и со злой улыбкой на устах. От каждого движения на плечах Отто мышцы перекатываются, и старая кольчуга переливается на солнце, будто чешуя огромной рыбины.
— Ламмерт — дурак, — шепчет рядом Дедрик, — даже шлема не надел. Крас-савчик, тьма его побери.
Рыжие волосы взметнулись вверх — Ламмерт в прыжке увернулся от очередного удара.
Герти захотелось стукнуть младшего брата. Она почему-то прыснула от смеха. А потом и вовсе расхохоталась. Хохот этот разнёсся по всему двору и дальше, поднялся к самому верху, отразился эхом от верхушек башен, оглушая Герти и, наверное, всех собравшихся… Но истошный вопль Одиль всё равно оказался громче.
Герти проснулась в холодном поту.
Вокруг все орали. Кто-то внёс светильник, и его свет ужасно слепил глаза.
В обычно тихой комнате творилось что-то невообразимое. Плакала Альбертина, Бенедикта младшая утирала слёзы платком, бегала по комнате Мод, простоволосая Карлотта сидела на кровати и хохотала. Тереза и Вилма пытались успокоить Хайнрике, но та истерично кричала:
— Я не хочу-у!!! Не хочу умирать!! Не хочу-у-у!!!!
— Да с чего ты взяла, что так и случится? — Вилма обхватила Хайнрике за спину и убрала мокрую прядь с её заплаканного лица.
— Мне 44… Вилма очнись! Разве ты видишь здесь хоть кого-то старше?! — Хайнрике вращала белыми радужками, и это само по себе выглядело жутковато. — Они убивают нас! Убивают, когда мы старимся! Думаешь Бенедикта сама заболела?
— И правда, Вилма, мы с Дикти дружили. У неё даже голова никогда не болела, и простуда её не брала, — Тереза свела брови и зашептала. — О, боги, они и правда выпили её. Она была здоровой, а потом пошла к…
«К кому?.. Ну же!»
— Вилма… я не помню, куда пошла Бенедикта, — Тереза открыла рот и во все глаза уставилась на подругу.
— Я тоже не помню, но это не означает, что господа — чудовища, — незапятнанная мятной настойкой Вилма всё ещё держала Хайнрике в своих крепких объятьях. — Помните? Латгард тогда пришла и всё объяснила. Дикти действительно поразила какая-то хворь. Старуха уложила её отдельно, чтобы мы не заразились. Потому что господа заботятся о нас.
— Ты просто слепая, — с сожалением произнесла Тереза. — Это твоя беда. А вина лежит только на них…
Герти в это время прокралась в смежную освещённую гардеробную, сняла со своих вешалок самое простое платье из недавно сшитых и спешно натянула его на себя. В этот момент она услышала, как в спальню кто-то вошёл кто-то из женщин, и что-то сказал тихим печальным голосом. Вопли стали громче, кто-то произнёс навзрыд: бедная Агна, бедная девочка…