А потом увидела на тонком белом плече мелкие круглые синяки, словно от чьих-то пальцев.
– Сэльма, что случилось?
У меня была догадка, которая категорически мне не нравилась. Я мысленно молила высшие силы, чтобы она оказалась ошибочной. Подошла ближе, осторожно коснулась её руки, но девушка мигом отпрянула.
– Ничего, – сказала лишённым эмоций голосом.
– Откуда синяки? – не собиралась сдаваться я.
– Не твоё дело, – ответила та, ещё ниже опустив лицо.
Ах, не моё?
Выхватила из её рук платье, чтобы хотя бы по характеру повреждения понять, куда она умудрилась вляпаться. А увидев разорванный лиф… почувствовала, что сейчас кого-нибудь убью.
– Отдай, – сказала она бесцветным голосом.
– Кто? – только и смогла выдавить из себя я. Но мне было необходимо выяснить точно, что произошло. Хотя бы для того, чтобы знать, какой твари отрывать голову.
– Никто.
– Сэльма! – рявкнула громко, а девушка снова вздрогнула. – Кто это сделал?! Просто скажи мне имя этого смертника! А то боюсь, прикончу не того.
Она подняла голову и посмотрела на меня. На скуле красовалась большая царапина, переходящая в красно-фиолетовую гематому, а в карих глазах, таких же, как у меня, отражались растерянность и непонимание. И вдруг девушка всхлипнула, а большая игла просто выпала у неё из рук.
Я убрала это оружие швеи, села рядом и осторожно обняла её за плечи. Она поначалу напряглась, но быстро оттаяла и сама прижалась ко мне. А потом и вовсе расплакалась. Громко, с воем, навзрыд. Я гладила её по спине и мысленно прикидывала, как следует поступить. Слёзы Сэльмы остудили во мне жажду немедленной расправы и включили логику. Ясное дело, что убить я никого не смогу. Но и оставить всё как есть – не имею права.
– Расскажи, – попросила я, когда поток слёз сестрёнки иссяк. – Обещаю, виновные получат наказание. И никто тебя больше не тронет. Но мне нужно знать, что произошло.
– Зачем это тебе? – спросила она, глядя на свои тонкие мозолистые пальцы. Уверена, до появления в этом замке она понятия не имела, что такое физический труд. А здесь ей приходилось работать даже больше, чем обычным горничным.
– Как зачем? – не поняла я. – Хочу помочь. Это нельзя так оставлять.
А Сэльма подняла на меня полный неверия взгляд и снова отвернулась.
– Маринет было всё равно.
– Я не Маринет, – выпалила зло.
– Она говорила, что я сама во всём виновата, – прошептала девушка. – И сама должна разбираться со своими проблемами.
– Забудь об этой идиотке! – рявкнула я. – Пусть катится на все четыре стороны. И рассказывай, что произошло. Желательно с самого начала. Я со всем разберусь.