Когда Медуза увидела пленников, завезенных в город, она поняла, что настал её час. Потому что в одном из пленных Медуза узнала мужчину, к которому несколько раз Марлен сбегала. И что-то ей подсказывало, что Догану Рагарре эта информация не понравиться.
Сразу после «праздника», когда всех пленных увели, Медуза направилась в ОГЕЙ-Центр. Стоило заикнуться, что у неё есть информация, касающаяся новой фаворитки Догана, как её тут же отвели в отдельный кабинет.
Медуза рассказала всё, что знала. Мужчина с усами (ящерр) её выслушал, потом куда-то ушел. Когда вернулся — продолжил допрос, в этот раз задавая много уточняющих вопросов. Затем еще и кровь на анализ взял.
Медузы не было стыдно признаваться в том, что она следила за Марлен, и именно таким образом узнала о встречах лисицы с пленником. Единственная запинка случилась на вопросе «Зачем». Зачем следила за Марлен?
Медуза и сама, не знала, зачем. Завидовала, разве этого мало?
Выйдя из праздничного, обутого в цветы ОГЕЙ-Центра, завистливая гонщица с чувством выполненного долга направилась обратно в Штольню. Пешком, так как машин ей никто не дарил! Пока!
Спустилась в поддон, откатила рукав, чтобы всем было хорошо видно её браслет. Не дошла — её резко дернули в сторону, в какую-то подворотню.
— Аааа!
Медуза начала брыкаться, но захват был слишком сильным.
— Здравствуй, девочка.
Голос был легко узнаваем. Медузу толкнули, она упала. Огляделась — её загнали в угол.
— Здравствуй, Джин, — ответила Медуза. По спине расползался страх.
Рядом с Джин находилась Имани. Молчала, но её улыбка Медузе не понравилась. Правду про неё говорили, обезьяна с гранатой.
Обе женщины взирали на Медузу сверху-вниз.
— Чего молчишь, девочка? — спросила Джин глумливо. — Язык проглотила?
— Я…
— А когда жаловаться шла, смелее была, не так ли?
Медуза испуганно шарахнулась. Мягкие слова немягкой женщины шарахнули по нервной системе.
— Ну, рассказывай, что ты им наплела. И учти: я скоро получу расшифровку вашей беседы, так что не зли меня враньём.
Медуза рассказала, приняла верное решение не злить. По мере рассказа, лица гонщиц становились все строже, злее. Но Медуза, хоть и была напугана, не понимала до конца, в чью игру влезла, чьи планы нарушила. Она не понимала последствий своего поступка.
— Знаешь, милая, — ласково сказала Джин, — зависть — это плохо.
Пока Имани перерезала Медузе горло, Джин нервно выкуривала вторую сигарету.
— Мда, — к Джин подошла Имани. Вытерла измазанные в крови руки, вытащила сигару, тоже закурила. Некоторое время женщины молчали.
— Плохи дела.