•••
Машина взлетела приблизительно на шестом километре (только-только выехав за территорию гонщиц, где летать не разрешалось).
долго не могла понять, в каком направлении они двигаются, но, когда увидела внизу множество деревьев, поняла — они пересекают Синий Лес.
Почему Синий— потому что в нём постоянно стоял туман, застилающий глаза, но вместо серого, имел он необычный синеватый оттенок, и многие земные, пытаясь убежать из Мыслите (такие тоже были) терялись в этом лесу.
«Я пролетаю над трупами тех людей, что были готовы попытаться обрести свободу любой ценой, даже рискуя жизнью. О них никто не вспомнит, никто никогда не почтит».
С каждым годом убегать из ящерриных городов было всё тяжелее. Да и наказание страшило — ящерры жестоко расправлялись с бунтовщиками, тот же Тар-Расс такие вещи рассказывал, что впору утопиться от отчаяния.
— А как звучит название Синего Леса на вашем языке? — спросила Марлен у ящерра.
— Вам не понять, — ответил водитель спокойно, без агрессии. — Даже если назову — ваш слуховой аппарат воспримет мою речь как шипение.
— Я это понимаю, — не сдавалась лисица. — Но вы мне словами передайте ваше ощущение.
— Не очень хорошшшо звучит. Это вы даёте своим лесам смешшные названия, а нам вашша природа кажется другой: тростниковый лес в Драгорбрате так и называется — тростниковый лес в Драгобрате, ничего более.
— Но разве названия не упрощают вашу речь, не делают способ передачи информации более точным, быстрым? Ведь сколько тех тростниковый лесов в мире, и не сразу поймёшь, о каком идёт речь.
— Мы — поймём. У вас речь — набор звуков, а у нас она подкреплена мыслительными образами. Да что же вы, в школе не учились, простых вещей не знаете?
— Нас этому и не учат. И в школу ходят далеко не все.
Водитель — так показалось Марлен — нахмурился.
— Снижаемся!
Они приземлились недалеко от дома и спустились на подземную парковку. Одновременно с машиной, в которой приехала Марлен, на посадку шли десятки других авто. Как бабочки к свету, слетались они к дому судьи.
К машине подскочили слуги, Марлен вышла и двинулась к свету — большому дому, освещённому только с одной стороны. Благодаря тому, что вокруг было темно — глаз выколи, Марлен так и не поняла, насколько велико здание, его очертания растворялась в тьме, клубившейся вокруг дома.
Все стены были чёрного цвета, с высокими острыми шпилями и большими — не круглыми! — окнами. Не дом — настоящая крепость, думала Марлен.
Не удержавшись, девушка прикоснулась к облицовке, и сразу одёрнула руку — ей показалось, что стена начала обволакивать её палец.