В окнах мелькнул силуэт. Я узнала в нём немощную женщину, что до этого лежала на кровати и не могла подняться. Она птицей билась об окнах, пытаясь вырваться на свободу, но тщетно.
Её рот открывался и закрывался в немом крике.
Я слышала только треск дерева.
Дверь, содрогавшаяся под ударами с той стороны, резко застыла. Казалось, вместе с ней застыла и я. Больная женщина и ребёнок. Внутри дома женщина и ребёнок. Они сгорают заживо на моих глазах прямо сейчас.
Беспомощность стала комом в горле.
Картинка поплыла.
Не сразу поняла, что это из-за слёз. Собственная боль давно стала столь оглушительной, что я перестала её ощущать, безвольно повиснув в руках своего палача.
— Отпустите их, — шептала, — отпустите, они же не виноваты, — собрала все силы, вновь попытавшись рвануть к дому, но ничего не получилось. — Они не виноваты! Не виноваты!
— Зато виновата ты.
Меня потащили прочь, пока пламя продолжало пожирать всё, что вставало на его пути. Я выкручивалась, не желая отворачиваться, будто от того, что смотрю и осознаю, будет лучше. Но лучше уже никогда не будет.
Колени подгибались от слабости. Когда же я упала, то гончий не остановился, продолжая тащить за волосы по траве.
Это было бесчеловечно. В голове никак не укладывалось, что такое возможно. Что всё это происходит со мной. Вцепилась в ногу мужчины, заставляя того остановиться. Резко дёрнулась, поднимаясь.
— Я… я никуда не пойду!
Позади что-то грохнулось.
Похоже, крыша у дома обвалилась.
Смотреть назад больше не хотелось. Не думаю, что сердце выдержит, если я увижу то, что стало с местом, в котором когда-то жила маленькая семья.
— Тебя ждёт публичная казнь. Пусть все знают, что бывает с магами жизни и с теми, кто их поддерживает, — холодно отчеканил гончий.
— Вы не имеете право её казнить! Она невеста вашего императора! — поначалу, голос Цветочка я не узнала. — Перед вами не просто какая-то безродная девка, а герцогиня Оунс, невеста императора Лефтериса и супруга князя демонической пустоши Данталиона, решение казнить её или миловать вам принимать не дано!
Гончий резко вздёрнул меня, заставляя обернуться, и нажал пальцами на челюсть, открывая рот. Задумчиво посмотрел на них, после на всё лицо в целом, но возражать не спешил.
— Демонам не свойственно отпускать собственных жён дальше десяти шагов от себя. Думаешь, я тебе поверю?
— Она не одна, а в сопровождении. Какой из тебя гончий, если ты чувствуешь влитую в меня магию?
Гончие замерил все как один. И не знаю, что они такого учуяли, но всё кардинально изменилось. Мои волосы отпустили и даже дали шанс выпрямиться, чем я мгновенно воспользовалась.