Отвернулась, поджала колени к себе, обхватила руками. Я сама не могла понять, почему мне так плохо.
— Эти сны… это ведь неправда? Так не будет?
— Нельзя сказать наверняка. Да и о чем эти сны? Ю, как ты себе представляешь такое будущее? Я не пойду туда с тобой, в твой мир, как бы хорош он ни был. Мое место здесь. А ты? Разве ты готова все бросить? Тебе же дома было хорошо…
Если бы он сказал: «Я люблю тебя! Останься со мной», то я… наверно, это имело бы смысл. А так… что я скажу? Он ведь ничего не предлагает мне. Зачем оставаться, если я здесь никому не нужна? Нет, я не хочу. Зачем?
— Нет, — сказала я, — не готова.
Голос дрогнул.
— Ю…
Я слышала, как он вздохнул. Потом потянулся ко мне, коснулся моего плеча.
— Не надо, — сказала я.
— Хорошо.
Он убрал руку, перевернулся на спину. Какое-то время я слышала только его дыхание.
— Ладно, — сказал Халид, наконец. — Я пойду, посижу на улице. Не буду тебе мешать.
Я промолчала.
Не стала оборачиваться. Слышала, как он нашел там где-то свою рубашку, натянул. Что-то еще…
— Ю? — позвал, все же что-то не давало ему покоя. — Если бы я сказал тебе, что все это правда, что я влюбился в тебя, что моя жизнь никогда уже не будет прежней, и я не представляю как буду без тебя. Я хочу, чтобы ты осталась со мной. Здесь. Ты бы осталась?
— Нет, — сказала я.
Не так. «Если бы». Чтобы ответить на такой вопрос «да», нужно быть абсолютно уверенной…
Какое-то время он стоял там, рядом с кроватью, неподвижно. Придурок. Нельзя так. Либо скажи по-человечески, либо заткнись, и даже вида не подавай. Я не могу, у меня сердце разрывается. Вернуться действительно будет лучше. И все забыть. К черту все! Я прекрасно жила без него.
Слышала, как он стоял. Сопел, словно пытался что-то еще придумать, но придумать никак не мог. Переминался с ноги на ногу.
Потом повернулся и пошел к выходу.
И я не выдержала.
— Сар! — окликнула я. Почти отчаянно.
Он замер.
— Да?
Я не знала, что сказать. Просто не хотела, чтобы он ушел так.
И он вернулся.
Он обошел кровать с моей стороны, присел рядом на корточки, заглядывая мне в глаза, словно надеясь, что именно я сделаю этот шаг. И я почти возненавидела его за это. Почему я?! Ну, скажи сам! Не так! Ты же хочешь? Скажи! Или не морочь мне голову! Или прямо скажи, что ничего не хочешь, что я всего лишь часть игры.
— Я ни о чем не жалею, — сказала я тихо. — Даже если все, что ты говорил, было только игрой.
Он моргнул. У него дернулся кадык. Видела сомнение, смятение даже.
А потом осторожно коснулся моих губ губами, легкий поцелуй…
— Прости меня, Ю… Это не игра. Пойми, я… не хочу обещать тебе ничего лишнего, не хочу обманывать надежды. Я сам не знаю, как все будет дальше. Предлагать тебе остаться, значит предлагать пожертвовать всем: твоей жизнь, планами, забыть семью и друзей. Ради того, в чем я и сам пока не уверен? — он смотрел на меня, долго, пристально так смотрел.