Он одевается.
И уходит.
Это тот раз, когда король Северин ударил жену. Когда Сигваль пошел разбираться, и разобрался. Убедил, надавил, настоял на своем. Упрямством и силой.
Тогда, наверно, в первый раз Северин осознал, что старший сын может перетянуть на себя всю власть и подчинить все своей воле. И не только Северин понял, но и другие заинтересованные…
И решили не допустить. Есть еще два, более покладистых сына.
Сигвалю тогда повезло. Хотя оправиться от такого удара он не мог еще долго.
У судьбы свой взгляд на справедливость.
Через три дня Даны не стало.
Ее свадьба должна была состояться через неделю. Тайно. В очень узком кругу, небольшом храме на окраине Таллева. Сигваль собирался предъявить это уже как свершившееся, как факт. Чтобы не было пути назад и не было выбора.
Не успел.
В день несостоявшейся свадьбы Сигваль напился до беспамятства, и только благодаря Юну, охранявшему его, принц не упал со стены, не свернул шею на лестнице, и его не зарезали во сне. Пьяный принц, шатающийся по замку — отличная мишень. Повезло дважды. Невероятно повезло.
Он вылезает из кровати, встает, начинает одеваться. И что-то меняется в нем. Словно вместе с одеждой он надевает маску, отдаляется, становится чужим. Нежность и беззаботность утра уходят без следа, остается лишь груз дневных проблем. Словно он сам — совсем другой человек.
— Оставайся здесь, — говорит Сигваль. — Юн присмотрит за тобой. Никуда не выходи, это может быть опасно. Боюсь, что обвинить попытаются и тебя.
— Меня? — Оливия садится на кровати.
— Я пил из твоего бокала, — говорит он. — Кто-то может сказать, что это ты подала мне яд, — поворачивается к ней. — Не бойся, я разберусь. Я найду, кто это сделал.
Холодная решимость в его глазах. От того мальчишки, что только что обнимал ее — нет и следа.
Отходит.
Оливия сама подскакивает за ним, подбегает, обнимает.
— Будь осторожен, — говорит тихо. — Ты мне очень нужен.
Его глаза чуть теплеют.
— Я постараюсь, Лив.
Целует ее. И уходит совсем.
Она снова одна.
* * *
После завтрака Юн приносит шахматную доску.
— Умеете играть, ваше высочество?
— Немного. Меня учили, но играю я не слишком хорошо.
— Я тоже, — Юн ухмыляется. — Я думаю, надо чем-то развлечь вас, кроме вышивания. А то так и с ума можно сойти. Сыграем?
— Сыграем, — соглашается она.
Он расставляет фигуры. У него тонкие длинные пальцы, изящные, больше подходяще музыканту, чем воину. Впрочем, на лютне он играет прекрасно. Он еще раз объясняет правила, для Оливии, на всякий случай. Улыбается почти беззаботно. У него приятный мягкий голос… До тех пор, пока он болтает с ней.