Оливия качает головой. Как сказать? Разве ей есть в чем оправдываться?
И все равно чувствует себя виноватой.
— Какие-то новости? — осторожно спрашивает она.
Он чуть хмурится, глядя на нее.
— Баргайр пришлет войска и старшего сына, Дагмера, к границе, — говорит серьезно. — Хеттиль пришлет. Возможно, наши дела не так плохи. Но все зависит от того, смогу ли я договориться с Эйдис, люди Генриха подчиняются ей.
— А если нет?
— Если нет, то велика вероятность, что из Луржа нас живыми не выпустят. Стоит нам поддаться на провокацию и применить силу, и…
Кровавые подробности того, что с ними сделают, Сигваль упускает, только чуть дергает плечом. И так ясно, что ничего хорошего.
И так ясно, что на провокацию они уже повелись — поехав туда. И назад пути уже нет.
Но говорит все это так легко, словно только игра. Он привык рисковать жизнью.
— Не бойся, — говорит еще. — Тебя и Юна я не возьму, оставлю в лагере у Райны. А дальше будет видно. Юн знает, что делать.
— Юн… — Оливия чувствует, как краснеет. Невыносимо. Ее с Юном… словно специально.
Сигваль разглядывает ее с интересом, чуть кривовато улыбается, так понимающе.
— Юн утащил тебя танцевать? — спрашивает он.
— Да, — краснеет еще больше.
— И тебя это смущает? Или он позволил себе что-то большее?
На губах Сигваля, и в глазах тоже — легкая насмешка, чуть снисходительная. Он и так знает ответ. И так знает все на счет Юна, и на счет нее тоже.
— Нет! Ничего, — поспешно отвечает Оливия. — Только танцы.
Так поспешно, что кажется — это ложь.
— Лив… — Сигваль вздыхает, обнимает ее за талию, прижимает к себе. Смотрит в глаза. — Не бери в голову. Все это касается только меня и Юна, ты тут не при чем. Это наши игры. Пожалуй, не слишком честные, по отношению к тебе. Не стоит чувствовать себя виноватой. Я сейчас даже не хочу вмешиваться, потому, что, в первую очередь, меня интересует, как Юн будет тебя защищать. Мне важно, чтобы он не отступился, потому, что ситуации могут быть разные, я не могу быть постоянно рядом с тобой. Да и рядом — возможно, еще опаснее для тебя. Сейчас все слишком неоднозначно, разберемся потом.
— И что мне делать? — Оливия понимает, что слишком растерянна.
Он верит ей? Верит Юну? Или это значит что-то еще? Он же Оливию не отдаст…
Сигваль ухмыляется шире, его пальцы уже поглаживаю ее бока.
— Ну… — говорит задумчиво, — для начала можешь меня поцеловать.
В какой-то момент Оливии кажется, что он завалит ее в траву прямо тут же, под кустом. И даже не то, чтобы она была сильно против, но… нет, ну не так…
Когда она испуганно дергается на звук, кто-то смеется рядом… нет, далеко, но кажется — их могут увидеть… Сигваль, все еще обнимая ее, оборачивается тоже.