Исабель даже не в силах понять сразу.
В его глазах даже не насмешка, а равнодушный холод. Так, что пробирает до костей. До оцепенения.
А Сигваль делает шаг в сторону, подбирает платье, небрежно сворачивает его.
— Платье я заберу, — говорит он. — А ты, дорогая, будь послушна. В противном случае… Нет, трахать тебя во дворе я не буду. Ты все же моя мачеха, мать моих сестер. И это выйдет не слишком… хм… этично, — он ухмыляется, такая ледяная ухмылка. — Но если ты сделаешь что-то, что мне не понравится, то поедешь не в Форкун, а на Тюленьи скалы. И не к Каспару Хеттилю, а к дядюшке Йоасту, в Альвенрок. Тебе понравится доить коз по утрам и чистить рыбу. Прислуги там нет и женщин совсем мало. Все, как ты любишь.
Нет.
Это невозможно!
Как он смеет так с ней?!
Исабель не может найти силы ответить, даже осознать не может найти силы.
Он вежливо кивает ей, словно на балу.
— Твой любезный муж и мой отец вполне согласен с этим решением. Я пообещал ему кое-что взамен, — говорит Сигваль. — Так что, будь умницей.
И, не дожидаясь ответа, вот так, с платьем подмышкой, спокойно идет к двери.
Нет!
Он не может так с ней! Не имеет права!
Исабель хватает какую-то вазу, первое, что подворачивается под руку, швыряет в него. Сигваль небрежно уворачивается, словно ему плевать.
— Приятного вечера, ваше величество, — бросает через плечо.
— Ублюдок! Тварь!
И в него летит подсвечник.
Не долетает, слишком тяжелый.
Потом она пытается найти и кинуть что-то еще… но он уже выходит за дверь. А бегать за ним голой… Вот же ублюдок…
Так унизительно, что хочется умереть.
23. Исабель, невинная девочка
Семь лет назад.
Она сидела в дальнем углу сада, за кустами рябины, прямо на земле, обхватив колени руками. Всхлипывая, размазывая слезы по щекам. Ей было даже все равно, что она может испачкать платье травой. К черту платье.
Но неужели, теперь так будет всю жизнь и никуда не деться от этого? Лучше умереть… Это ужасно.
Что она делает не так? Ему не нравится, как она разговаривает, как улыбается, как делает реверансы. Даже просто стоит Исабель неправильно. Любое ее слово — несусветная глупость, любое ее движение — неуклюжее, как у хромой коровы. Вот предыдущая жена Северина, Гудрун, была образцом идеальной женщины. Изящна, прекрасна и женственна, даже в свои годы. Конечно, это не мешало Северину заводить кучу любовниц, но ведь он король, он имеет право, к чему ограничивать себя? Гудрун все равно была лучше их всех.
Говорят, она не стеснялась ответить мужу, если считала, что он неправ, и даже не стеснялась врезать по морде, когда он совсем переходил границы. Северин боялся ее и уважал. Гудрун было проще, она была всего немного моложе мужа, а Исабель ровесница его детей. Стоит ей только посмотреть не так, не то, что сказать…