И ничего нельзя сделать?
Этот брак навязал королю отец Исабель. И теперь Северин не забывает напоминать ей, что ее подсунули ему, как дешевую шлюху, и теперь она должна стараться изо всех сил. Если хочет так быть королевой — пусть старается.
Но разве она сама хотела этого?
Хуже всего бывает по ночам.
Никто не объяснял ей, что женщина должна делать в постели. Она должна быть послушной и скромной, но… Как быть послушной, когда ей больно и страшно. Да, она вырывается и кричит. Она пытается, но… Ее слезы злят Северина еще больше.
Слезы…
— Эй! Ты чего?
Он подходит неслышно, или просто Исабель рыдала так громко, что ничего не услышала. Сигваль, его старший сын. Он тоже ненавидит ее, потому, что она заняла место его матери.
Что ему сказать?
Исабель не готова разговаривать, тем более с ним. Он такой же, как его отец…
Только шмыгает носом и отворачивается.
— Исабель? — почти растерянно зовет Сигваль.
Потом снимает свой камзол и накидывает ей на плечи.
— Вот, а то замерзнешь совсем, и так губы синие.
Словно с ребенком с ней.
И сам садится рядом, прямо на траву.
Только сейчас Исабель понимает, как действительно замерзла. Ей было так плохо, что не до таких мелочей. Скоро осень… Хочется вернуть камзол, отказаться, но на это нет сил.
Хочется, чтобы хоть кто-то пожалел ее.
— Не стоит, ваше высочество, — говорит она и, так некстати, невольно шмыгает носом. — Вам самому сейчас станет холодно.
Сигваль фыркает и морщится, чуть заметно.
— Во-первых, — говорит он, — давай без всяких «ваших высочеств». Очень глупо одновременно размазывать сопли по лицу и пытаться соблюдать этикет. Давай уж что-то одно.
Исабель вспыхивает от обиды. Снова она все делает не так! Недостойно.
Пытается вскочить, но он ловит ее за плечи. Мягко и осторожно, но очень уверенно.
— Тихо, — говорит он. — Все хорошо.
И от этого «все хорошо» ее вдруг накрывает волной рыданий с новой силой. Невозможно сопротивляться.
А Сигваль обнимает ее, прижимает к себе.
— Тихо, тихо, ну, что ты… — он осторожно гладит ее по спине. — Не плачь, все будет хорошо, мы что-нибудь придумаем.
Словно он и сам знает, что случилось.
Это неправильно. Все не так…
Исабель изо всех сил старается взять себя в руки. Так нельзя. Нужно справиться. Перестать рыдать. Хоть вытереть слезы…
— Это мой отец, да? — серьезно говорит Сигваль. — Ты плачешь из-за него?
Исабель вздрагивает. Пугается даже. Пытается оттолкнуться от него.
Сигваль отпускает.
Он смотрит на нее очень внимательно.
— Да, — говорит Исабель. — Ваш отец… ваше высочество.
У нее дрожат губы.
Сигваль хмурится. Сейчас он спросит: «он обидел тебя?»