Хотя охоту Сигваль никогда не любил.
Оливию не взяли, конечно. Это опасно.
Правда тогда всю опасность она еще представляла плохо.
Но сегодня Сигваль возвращается один. Вернее, не один, конечно, со своими людьми. Но король и прочие благородные лорды еще остаются в лесу.
Что-то случилось?
Как он подъезжает, Оливия видит из окна. Что не так? У него замотана правая рука, на повязке кровь. Он ранен?
Оливия берет Юна и бежит встречать.
Удается поймать где-то на лестнице. Но он все равно успевает первый.
— Лив! Как ты?
— Ты ранен? — вместо ответа, спрашивает она, кидается к нему.
— Ничего страшного… вот… рука, — он показывает, отмахивается. — Юн, забери ее.
— Нет! Меня нельзя просто забрать! Я хочу знать, что с тобой!
На споры у него нет сил.
У него и стоять на ногах-то особо сил не осталось.
Мертвенно-бледное лицо, запавшие глаза. Он едва-едва держится, на одном усилии воли. И когда смотрит на нее, заметно, как изо всех сил пытается собраться, сфокусировать взгляд, в глазах все плывет.
За врачом уже послали.
Юн пытается подставить плечо, но Сигваль отмахивается и от него тоже. Он сам, все нормально.
К себе.
И только там, закрыв дверь…
Принести ему воды. Да, тазик. И какие-нибудь тряпки на бинты. Разжечь огонь. Он сам знает, что делать… сейчас придет врач. Так, Юн, помоги снять. Оливия, иди к себе, посмотрела и хватит.
— Какого черта? — возмущается она. — Я не боюсь крови.
Повязка чуть выше локтя, но дело не только в ней. Дублет справа на боку разорван, он темный и кровь видно не сразу. Юн помогает снять, и Сигваль тихо шипит сквозь зубы, вытаскивая правую руку.
— Что случилось-то, Сиг?
— Да что может случиться? Стреляли в оленя, а попали в меня, совершенно случайно. Дважды. Чем я не олень? Ничего…
Под дублетом у него надета кольчуга, так, чтобы не бросалось в глаза, он на охоте а не на войне. Под ней еще один простой стеганный поддоспешник. Сигваль понимал, куда идет. Но все это разорвано на боку. Кольчугу снять сложнее всего, сначала отцепить обломанное древко стрелы… потом Сигваль садится на кровать, Юн стягивает с него. Сигваль шипит, глухо ругается. Потом уже проще… Крови много.
Честно говоря, у Оливии слегка темнеет в глазах.
Поддоспешник, рубашку.
Пока врача нет, Юн смотрит сам.
— Ничего, жить будешь, — говорит он. — Тут не глубоко, железо пробило, но погнуло и ушло совсем в сторону. Сейчас Олаф вытащит. А руку насквозь, да? Тоже стрелой?
— Насквозь… — Сигваль облизывает губы, тяжело дышит. — Это я еще успел, а то бы в глаз…
У него на виске, к волосам, глубокая царапина. Но там действительно царапина, не страшно.