— Иди ко мне, — шепотом говорит он. Обнимает, немного заваливает ее на себя, сам переворачиваясь на спину. Она пытается опереться на руки, но он не дает, прижимая ее к себе.
Но… «Тебе не больно?» — хочется спросить. Он ранен, всего-то три дня прошло. Впрочем, он держит ее так, что она скорее лежит на его левом боку, чем на правом. Довольный… Ничего, он большой мальчик, если что-то не так, то скажет ей сам.
Левой рукой крепко держит, чуть поглаживая большим пальцем между лопатками, правой — едва касаясь, гладит по бедру. Она чуть вздрагивает, до мурашек, дл сладко тянущего внутри незнакомого чувства.
— Что? — улыбаясь, спрашивает он.
— Щекотно. У тебя руки шершавые.
Она прижимается к нему щекой. У него и щеки шершавые, щетина уже начала отрастать.
— Руки — от оружия, — говорит он. — И вообще от походной жизни. Я мало бываю в Таллеве.
— На войне спокойнее, чем дома? — говорит она.
Он весело фыркает.
— Так и есть. И куда безопаснее. Всегда точно знаешь, кто и когда попытается тебя убить. Обычно эти люди выходят в поле и грозно потрясают оружием. Их сложно не заметить.
— Потом ты снова убежишь сражаться, а я останусь…
Он чуть вздыхает.
— Сейчас я с тобой, Лив. Я люблю тебя.
Целует ее. Со всей голодной страстью, так горячо, словно и правда в последний раз, а потом убежит… Нет. Он с ней. И никуда не денется. И ей тоже никуда не деться от него.
И дышит чаще… сердце начинает колотиться, как бешеное.
Он немного сгибает ногу, так, что его колено оказывается между ее ног. И она сама, почти неосознанно, подается к нему, трется об него, и такое странное ощущение внизу живота… и это так волнующе и хорошо.
— Я тоже тебя люблю, — выдыхает она, а он снова ее целует. Не до разговоров больше.
Она тоже хочет этого… немного страшно, но все равно… Он нужен ей, весь… еще ближе, еще… Словно всю жизнь ей только его и не хватало, словно часть ее самой всегда была вместе с ним…
Сигваль переворачивает ее на спину, немного приподнимается над ней. Целует за ухом, шею, плечо… так неспешно и нежно, и даже от одного этого хочется тихо постанывать… или урчать, словно кошка. И все же, в каждом его движении чувствуется едва скрываемое нетерпение и буйная страсть, стоит только этой страсти прорваться, и сметет все. Он хочет ее, а вся остальная реальность исчезает. Это так удивительно…
Давай… сейчас… Нет, она ничего не говорит, просто чуть кусает губы и часто дышит. И разводит ноги, выгибаясь… это происходит само собой. Вдруг кажется, она знает его много лет, они вместе, все, что происходит сейчас — так естественно, так… Она любит его, действительно любит. Он единственный, желанный и родной мужчина в ее жизни.