— Я готов, ваше высочество, — говорит Эдриан. Он застыл с мечом в руке, гордо подняв голову, солнечные блики играют в его волосах.
— Вы не хотите уехать? — говорит Сигваль.
— Не сейчас.
— Тогда начнем.
— Начнем, ваше высочество, — Эдриан салютует. Он готов драться. Более того, он собирается победить.
И в этот момент мне отчаянно хочется зажмуриться. Не видеть всего этого.
Но не видеть я не могу.
— Отойдите в сторону, ваше высочество, — тот человек, который был с Сигвалем, снова не подпускает меня. — Осторожнее. Давайте отойдем…
Он пытается объяснить мне, а потом, поняв, что это бесполезно сейчас, просто берет за руку и тащит в сторону. У него теплые жесткие пальцы…
Звенит сталь.
Оба противника начинают короткими выпадами, бросаясь вперед, и тут же отскакивая, словно пробуя. Раз, еще раз… Укус… Присматриваются. И снова. Потом серия атак разом, они кружат, удар, еще удар… Сигваль действует быстро и просто, грубо даже. Каждое движение Эдриана похоже на порхание мотылька.
Страшно.
Удар… Звон и скрежет, столкнувшихся и расходящихся в стороны клинков.
У меня сердце замирает и темнеет в глазах.
Удар.
— Прекратить!
Звенит в ушах.
Какое-то мгновение, и зал оказывается полон гвардейцев.
И отец.
— Прекратить немедленно! — командует он. — Что происходит?!
Отец редко вмешивается, и почти никогда — в дела Сигваля. Но сегодня что-то не так. Сегодня он решил вспомнить, что он король.
Все останавливаются, конечно.
Эдриан склоняет голову перед королем. Церемонно убирает меч в ножны. Молчит, словно предоставляя принцу слово. Почтение…
— Вот ублюдок, — тихо, сквозь зубы, говорит человек, рядом со мной.
— Что?
— Тифрид. Это же он устроил.
— Что тут происходит?! — грозно повторяет отец.
— Поединок, — Сигваль пожимает плечами, легкое раздражение, не более. — Ты разве не видишь?
— Из-за чего?
— Я защищаю честь сестры, — говорит Сигваль, кивает в мою сторону. Почти смешно.
Мне кажется, это похоже на дешевый спектакль — все известно и так, нужно лишь отыграть свою роль. И они играют.
— Агнес, — отец поворачивается ко мне, — скажи, разве сэр Эдриан хоть чем-то оскорбил тебя?
Они смотрят на меня, ждут, и мне немного не по себе. Как же он мог оскорбить меня?
Кого сейчас волнует мое слово?
Все давно решено.
— Нет, — говорю я. — Ничем.
— Хорошо. Тогда иди к себе, — отец удовлетворенно кивает. — Сигваль! Нам нужно поговорить.
* * *
— Он уехал! — Беате забежала ко мне после обеда.
Я на обед не пошла, есть совершенно не хотелось, да и видеть их сейчас тоже.
— Эдриан уехал, — Беате изо всех сил пыталась изобразить сочувствие на лице, но у нее плохо выходило. — Он сказал, что после того, как Сигваль оскорбил его, он не может больше оставаться, и уезжает домой.