— Это будет клевета, сир. Вы себя оскорбите клеветой. Это недостойно…
Сигваль усмехнулся, скептически так.
— Как хотите. Вы уезжаете завтра утром, — он повернулся, собираясь уходить. — Агнес, идем со мной.
Он все сказал, и не собирался тратить время.
— Нет, — сказала я.
Он, кажется, не поверил. Даже внимания на меня не обратил, словно был уверен, что я никуда не денусь. Да я и не денусь, конечно. Но я не пошла. Я осталась с Эдрианом.
— Это нельзя так оставить! — Эдриана почти трясло.
Он шел прочь, и я бежала рядом с ним. Мне было стыдно за брата, я никак не могла понять. Почему? Так резко… Так… низко! И даже не просто отказать, а выставить вон. За что? Он не безродный мальчишка, чтобы так с ним. Герцог! Герой!
Поговорить с отцом — бессмысленно. Отец ничего не решает в присутствии старшего сына, это известно давно. Да и жаловаться на Сигваля… Какой смысл? Надо поговорить с ним самим, пусть объяснит мне.
Но сейчас мне казалось важнее всего быть рядом с Эдрианом, поддержать. Не отвернуться от него, хотя бы мне — не отвернуться. Ему так нужна поддержка.
— Нужно встретиться с королем. Это недопустимо! — тихо, под нос, говорил Эдриан, просто размышляя вслух.
— Бесполезно, — сказала я.
— Что?
Эдриан остановился.
— С отцом бесполезно говорить, — сказала я. — Надо поговорить с Сигвалем. Я заставлю его объяснить мне все. Это несправедливо.
— Вы? Ваше высочество, вы заставите его?
Он усмехнулся, немного нервно и так недоверчиво. Я понимаю, мысль о том, что Сигваля можно заставить что-то сделать, казалась почти бредовой.
Наверно, девушка должна вести себя более скромно, но мне сейчас было не до того.
— Сэр Эдриан, я не могу обещать, что заставлю брата изменить свое решение прямо сейчас. У меня нет этой власти. Но он должен мне все объяснить. Должен выслушать меня и понять. Возможно, он просто не понимает чего-то. Я объясню. Сигваль умеет признавать свои ошибки.
Эдриан… он так смотрел на меня. Тогда мне казалось — с надеждой. Но теперь кажется — с ужасом. Он видел черты Сигваля во мне, его упрямство и его стремление получить свое любой ценой. И даже, пожалуй, его интонации… все же, Сигваль мой брат.
— Ваше высочество, ваш брат ненавидит меня. Это обида за Норлок, думаю, и не только. В этой войне удача благоволила мне. И гордость вашего брата задета. Он будет говорить вам ужасные вещи обо мне, обязательно будет. Но все это неправда. Возможно, я совершал необдуманные поступки, возможно, торопился, но я хотел лишь побыстрее закончить эту ужасную войну. Я мечтал только о мире и процветании моей родины. И мечтал снова увидеть вас. Вы… — он запнулся, облизал губы, словно ожидая. — Вы мне верите?