Кажется, он ещё говорил, что больше не станет её удерживать. Проверить, что ли? Шевелиться не хотелось. Однако почему-то мысль о том, чтобы узнать, сказал Ветров правду во всём или тут всё же соврал, не отпускала.
Переодевшись в тёплое, но даже не став расчёсываться, Инга вышла из дома. Следом никто не показался.
Как раз было время доставки. Охранник принимал продукты, рассчитывался с курьером. Инга не спеша подошла поближе. Если бы её хотели перехватить — успели бы.
Охранник вежливо пожелал ей доброго утра и вернулся к своему занятию. Это было настолько невероятно, что Инга сбилась с шага. Всё-таки она не верила, что Ветров сдержит слово.
Чтобы окончательно убедиться, подошла к открытым сейчас воротам, выглянула наружу. Дом стоял не в глухом месте, вокруг по обе стороны улицы возвышались похожие заборы, за которыми наверняка скрывались похожие особняки. Посёлок для богатых.
Если она сейчас бросится бежать, достигнет ближайших ворот и успеет позвонить раньше, чем её поймают. Охранники не могут этого не понимать — значит, ловить действительно не собирались.
Инга в растерянности постояла, озираясь по сторонам. Машина доставки выехала со двора, и охранник невозмутимо обратился к ней:
— Вы будете заходить? Нужно закрыть ворота.
Попробовать уйти? Добрести пешком до шоссе, там проголосовать и вернуться в город?.. О какой опасности говорил Ветров?
Чуть замявшись, Инга медленно шагнула во двор.
— Инга Арсеньевна, завтрак готов, сейчас буду накрывать, — окликнула её горничная, когда Инга пересекала холл.
— Я не хочу. Спасибо.
— Да что это такое сегодня? Вы не хотите, Феликс Георгиевич не хочет… — донёсся до неё расстроенный голос, но Инга не стала останавливаться и не отозвалась.
Не хотелось ни есть, ни с кем-то разговаривать. Только остаться в одиночестве и дальше изводить себя бесполезными размышлениями, ковыряться в собственной ране. Наверное, это глупо. Наверное, надо было подумать о настоящем. Ещё раз поговорить с Ветровым, выяснить, кого он обвиняет в смерти отца и почему она должна ему верить. Разузнать побольше о непонятной опасности и подумать, как её избежать. Как вообще быть дальше. Но на всё это не осталось ни сил, ни желания.
Впрочем, долго оставаться одной ей не дали. Едва Инга устроилась у окна с наугад выбранной книгой — чтобы не выглядеть апатично сидящей бездельницей, если кто-то решит её навестить, — как в комнату заглянул Ветров.
— Почему ты отказалась от еды? — с порога осведомился он. — Инга, нет ничего глупее, чем усугублять моральные страдания физическими.