— Так… она же женщина шефа… — растерянно пробормотал Артём.
Коллега вздохнул и проникновенно сообщил, обращаясь почему-то к Инге, а не к проштрафившемуся:
— Идиот…
Она уже шла по направлению к дому, когда вслед донеслась ещё одна тирада.
— Ты это… В смысле, вы её не слушайте! Стерва, она и есть стерва.
* * *
Давно уже день не был таким бесконечно длинным. Остаться без помощника сейчас оказалось совсем некстати.
Феликс вернулся домой только ближе к ночи и с досадой узнал, что и здесь без эксцессов не обошлось. В самом по себе незапланированном визите Риммы ничего страшного не было, пусть такая вольность и не радовала. Но вот тот факт, что охрана запросто пропустила её во двор, никуда не годился. Совсем расслабились. Давно уже ничего плохого не случалось, до начала теперешних событий. Привыкли жить спокойно. Сейчас такая беспечность может оказаться очень опасной.
Едва войдя в дом, увидел Ингу. В длинном махровом халате, словно она собиралась ложиться спать, но всё же вышла его встретить. То ли накопившаяся усталость сыграла роль, то ли контраст между напряжённым днём и умиротворяющей картинкой домашнего уюта, но Феликсу вдруг до безумия захотелось её обнять. Просто обнять. Сидеть рядом и молчать или разговаривать о чём-нибудь отвлечённом, не о нерешённых заботах.
Когда ему последний раз хотелось от женщины обычного тепла? Такое ощущение, будто вообще в другой жизни, так давно всё было.
— Ты почему не спишь? — вместо этого поинтересовался Феликс.
— Отпустила отдыхать Джамилю, обещала ужин подать. Говорят, добрый барин сам не может включить мультиварку на разогрев.
Натянутость её тона неприятно резанула. Стоило присмотреться, и иллюзия безмятежности окончательно рухнула. Инга была явно взвинчена не на шутку. А ведь только начала смотреть на него без неприязни и постоянного ожидания подвоха.
— Что наговорила тебе Римма? — нетрудно было догадаться, откуда ветер дует, и это уже неприятно поразило.
Одно дело просто без спросу заявиться к нему домой. Тут он в какой-то степени сам виноват, несколько раз звал её на вечер, когда самому не хотелось задерживаться в городе и потом ночью возвращаться домой. Что называется, показал моду. Но вот соваться в то, что её не касается — это уже непростительно.
Инга помедлила, раздумывая над ответом, но потом с показным безразличием пожала плечами.
— Ничего особенного. Пойду, еду подогрею, — и скрылась в кухне, не став дожидаться продолжения расспросов.
Когда он, наскоро переодевшись, спустился в столовую, ужин уже дымился на столе. Инги не было видно. Со стороны кухни доносился звон посуды — слишком громкий, чтобы предположить, что она на самом деле чем-то занята, а не просто прячется и старается справиться с нервозностью.