— Теперь целуйте невесту, — улыбнулась регистраторша.
Господи, только вот этого не хватало! Я повернулась к Герману. У него глаза смеются. Конечно, для него это всего лишь ступенька, галочка, поставленная напротив пункта в списке. А для меня стресс. Я тоже улыбнулась. Хотите свадьбу — получайте. Глаза закрыла, губы трубочкой вытянула, целуй, мол. Герман не спасовал и поцеловал. Легко коснулся моих губ своими. Не так… открыто, как проделал это на асфальте. Я едва почувствовала прикосновение, однако смутилась и отстранилась. Хватит, домой пора. Забрала люльку с дочкой, пошла к выходу из зала. Потом спохватилась.
— Погодьте, — остановилась я. — Я же всю жизнь мечтала. Ловите!
И бросила букет в руки девице. Та растерялась, глазами захлопала, но букет поймала. Улыбнулась мне. Герман забрал мой паспорт, а через пять минут вернул уже с печатью. Даже свидетельство о бракосочетании выдали сразу — все же удобно быть миллионером.
В машине я пересчитывала деньги: миллион — порядочная кучка бумажек. Герман разглядывал свидетельство, Сонька спала. Мы все ещё стояли на стоянке у ЗАГСа.
— Ровно, — отчиталась я, складывая пачки в свою сумку.
— А я теперь знаю, как вас зовут, — Усмехнулся Герман. — Лида. Красиво.
— Я рада, что угодила. Домой везите. Через порог можете не переносить.
Розы, которые Герман подарил за вторжение посреди ночи, уже завяли и растеряли свою красоту. Я отнесла их на мусорку, и теперь немножко грустила, что оставила тот нежный букет в ЗАГСе — было бы хоть что-то красивое. К хорошему привыкаешь быстро, что ни говори.
Теперь мне казалось, что жарко. Я отнесла Соню в комнату, открыла окно на кухне и никак не могла надышаться прохладой. Герман снова уехал, наверное, отчитываться, что женился. Померила температуру — почти сорок. Совсем нехорошо, и в груди печет. Позвонила сестре. Та не брала трубку. Бегает, поди, от своих кредиторов.
Дуня пришла сама, когда я пыталась сбить температуру прохладным душем. Помогало мало. От сестры пахло вином. Весельем. Отчаянным таким, на грани истерики. Она послушно разулась у двери, прошла на кухню. Я достала пачки из сумки, отнесла ей, бахнула на стол. Она подняла на меня немой взгляд. Потом полезла в свою сумку… за деньгами.
— Я долг тебе принесла, — сказала она тихо. — У тебя деньги откуда?
— А у тебя? — ответила я вопросом на вопрос. — Опять в долги влезла?
— Нет! — вздернула она подбородок. — Извини, что пришла и напугала. Я привыкла сама. Думаешь, ты одна такая самостоятельная? Да я с детства, как сорная трава, никому, кроме сестры, ненужная! Все бы хорошо, да сестра сама ребёнок. Не стоило мне тебя пугать. Я уже все… вернула деньги. И пальцы, как видишь, на месте.