Второй — это профессор-биолог. Он носил имя: Уильям Кригер. Мужчина сорокатрехлетнего возраста; ростом не менее ста восьмидесяти сантиметров. Лицо овальное, больше похоже на круглое; кожа хоть и обветренна, но не была лишена своей естественной мягкости. «Вполне очевидно, что этот научный сотрудник использует в своем рационе различные увлажняющие крема, а возможно и гели. Надо будет спросить у него для себя», — отметила мысленно девушка, заканчивая изучение своих новых знакомых. Она остановила свой взгляд на глазах у последнего. Они имели зеленоватый оттенок и выражали некую зловещую хитрость и равнодушие. Этот факт также не ускользнул от внимательной сыщицы. Прямой нос, короткие начинающие седеть волосы и плотно прижатые к голове уши, вряд ли чего еще, могли сказать о характере этого человека.
Когда ознакомительная часть собрания была завершенной, и все насладились созерцаньем друг друга, слово взял Джеймс Рамирес, после смерти Попова Сергея Петровича, считавшийся старшим в этой команде ученых.
— Мы обеспокоены, — начал он, поправляя очки, — тремя смертями членов нашей команды. Наш земляк — Джонни О’Нил уже ознакомился с обстоятельствами гибели этих людей и, я думаю, доложит все лучше, чем я. Поэтому если никто не возражает, то я предоставлю слово ему.
— У меня есть один немаловажный вопрос, — беспардонно «вклинилась» в речь Оксана Бероева, не дав американскому спец-агенту начать свой доклад. — Прежде чем мы перейдем к рассмотрению фактов, мне бы хотелось узнать: чем вызвана эта полярная экспедиция? Не зная причин, тяжело будет определиться со следствием.
— Этого ни Вам, ни Вашему американскому коллеге знать совершенно не обязательно, — грубо оборвал говорившую Григорович. — То, чем мы здесь занимаемся составляет Государственную тайну двух мощнейших держав, и вас сюда пригласили не для того, чтобы вникать в наши работы. Ваша основная задача — вычислить того, кто убивает людей, изолировать его от остальных и предоставить нам возможность спокойно работать. Я думаю, что при отправке, Вы были проинструктированы в отношенье озвученных обстоятельств и доводить их повторно, считаю, делом абсолютно напрасным.
— Хорошо, — «сверкая» глазами, согласилась сотрудница МУРа, — однако не забывайте, что существует такое понятие, как особые обстоятельства и, если я только почувствую, что они имеют здесь место быть, вам придется мне все рассказать. И это даже не обсуждается. Именно поэтому сюда прислали меня, а не кого-то другого. Сейчас же — так и быть — я готова послушать, что у вас тут происходит.