Нада замолчала. Колючий затылок командарма казался ей хмурым и безжалостным. Ей представилось, что вот сейчас «Федя» обернется, а у него и на той стороне не лицо, а такой же непробиваемый, ощетинившийся затылок. Он не обернулся.
— Отпусти меня, Феденька, отпусти меня домой, — всхлипнула она и заплакала, — я жить хочу.
Приехали, Фреза грозно ушел спать один, в баню. Переоделся в халат и свалился на диван перед телевизором. Включил что-то про войну. Он плохо засыпал, если не слышал грохот канонады или хотя бы стукотню пулеметов. Командарм был очень зол, но, зная, что гневаться на ночь так же вредно, как наедаться, решил дозлиться завтра, на свежую голову.
Багор прилег в предбаннике, не раздеваясь и положив под голову березовый веник. Когда ехали, он был за рулем и невольно слышал, что говорила Нада. «Во пилит, во пилит, — удивлялся он не столько ее словам, смысл которых не вполне понимал, сколько отсутствию реакции на них своего начальника. — Стерпел, что ли? Не может быть! Затаился, не иначе».
Покрутившись с бока на бок на жесткой лавке, привычный к походной бездомности Багор нашел-таки удобное для сна положение и извлек из разгрузки книгу Д. Хедрика «Власть над народами». Зная, что командарм интеллектуальное развитие не поощряет, читал Багор всегда тайком. Он, впрочем, и не умнел от чтения, скорее, наоборот. Но осознание своей умственной ничтожности при столкновении с чужими глубокими мыслями приводило его в дикий восторг, какой бывает при заглядывании в пропасть. «Туземцы из многих племен любят войну ради собственно войны. И совсем не против того, чтобы их убивали», — прочитал он. И подумал: «Во как». Потом подумал, что бы еще подумать по поводу прочитанного, и подумал еще: «Во как». И уснул.
В СТУДИЮ
Наутро командарм не стал завтракать, сразу из бани укатил в штаб, чтобы не встретиться с Надой. Решил игнорировать ее, пока она не успокоится. Полагал, что и двух дней такой блокады ей не выдержать, сдастся, и все будет опять, как было, пока ему не надоест. А уж тогда и отпустить можно. Хотя… знает она много слишком, можно и не отпускать, а обратно в прачечную… там видно будет.
Нужно было наговорить речь. Закончив оперативное совещание, спустился из ситуационной комнаты в пресс-центр. Там в небольшой студии уже хлопотал Танцор, деловитые девушки сновали из угла в угол, роняя бумаги из фирменных армейских папок, скучающий оператор и его одноглазая камера незаинтересованно смотрели друг на друга.
— Где текст? — спросил Фреза. Девушки замерли, а оператор, наоборот, задвигался, изготавливаясь к съемке.