* * *
Я пожала плечами — нож Ольги Павловны все так же ровно отстукивал «тук-тук-тук-тук», не отпуская из мыслей Антона.
Мысленно я вырвала Эллочке Клюквиной на макушке клок волос. Пусть только попробует согласиться! Я ей такой поход в кино устрою — на всю жизнь запомнит, как использовать моего Морозко! Я ее не в деканат, я ее первопроходцем на Марс отправлю!
В тот день диалог Морозова с Нюшей Тихушей на вычислительной физике так и остался открытым, я не успела ответить, и Антон дважды за вечер написал:
— А высокие или низенькие? А глаза, Тошка, какие? Голубые или зеленые? А может, синие?
— Ну, Тошка! Я же серьезно спрашиваю!
Я сидел дома в кухне, поглядывал на часы и пил чай. Кристина сидела за столом напротив, барабанила пальцами по задранной к подбородку коленке и рассматривала меня сквозь румяную сушку.
— Лишь бы не карие! Ну, пока, Крис! И смотри мне, чтобы уроки сделала! Рано тебе о любви думать!
Кристина вертелась рядом, заглядывая в лицо.
— Значит, так и проживешь всю жизнь не целованный?
Нет, не в порядке. Как я могу быть в порядке, если Кудряшка переживает по поводу незнакомой девчонки, а на меня чихать хотел.
— Спасибо, Ольга Павловна, — я обернулась к присутствующей в кухне женщине. — Чудесная брускетта, но мне пора в «Скалу».
— Что, так и не помирились?
Я подошла и поцеловала нежную щеку, пахнущую парфюмом. Эта женщина сама была цветком — дорогим и свежим.
— Агнешка, а как же…
— Ой, Тошка, а тебе что, нравится пирсинг? — к мелкой тут же вернулось настроение и глаза заблестели. — Ой, а мне тоже! А еще татуировки! — она воодушевленно защебетала, помахивая руками: — Череп там, дракон, символы всякие кельтские — особенно у парней! Антон, а давай тебе сделаем одну, а? — сложила ладони вместе у груди и заныла: — Совсем малюсенькую! Ну, пожалуйста!
Голубые глаза взглянули с беспокойством. Мать потянулась и обняла меня в ответ. Скользнула рукой по длинным волосам.
Антон
— Брысь, пехота! — Возмутилась: — Совсем обнаглели! Эй! — потянулась за одеялом, когда доберман стащил его за край с плеч. — Ну дайте же поспать! Не хочу я вставать, ясно! Не хочу!
Кристина удивлённо ахнула:
— А моему мужчине плевать, мам. На все плевать. Он мне не верит — я для него лишь красивая обертка с ужасным характером. Он мечтает выселить меня в соседнюю Галактику и никогда не видеть.
— А тебе что, рыжие нравятся?! — Протянула задумчиво: — Как-то я не подумала…
Не помогло. Доберману исполнилось восемь лет, и мы знали друг друга, как облупленных: ни ему ни мне упрямства было не занимать.
«Черкни пару слов. Ты в порядке?»