— Вверить вам в руки престол — предать огню всё, что построил княжеский род.
— Может, стоит прикупить что-нибудь для вашей дочери?
— Это правда, — подтвердил неожиданно Анисим.
— Это больше морока, чем честь, — сказал Милян. — Теперь ты вместо Твердолика решаешь, в каком направлении двигаться нам всем. Мало кто хотел бы взвалить на себя такую ношу.
— Вижу, вас так и не наставили на праведный путь, — нашёлся наконец Лек. — Женщине не должно даже сидеть с нами за этим столом, а уж тем более извергать святотатство в присутствии Верховного служителя. В народе это карается тридцатью ударами плети. Публично.
— Для этого я и предлагал созвать окольничих, — проговорил Милян. — Без ссор мы не выберем претендента среди нас. Нужен взгляд со стороны.
— Для Айнелет. Вот эти бриллиантовые серёжки, они бы подчеркнули её утончённую красоту, — пропела Тамариса.
Дометриан схватил её за запястье.
Бояре повернулись на звук голоса к дверям залы. Увлечённые спорами, они не заметили, как слуги открыли двери, пропустив на потаенный священный совет чужака. Разглядев в госте знакомого, Злата отвернулась, чтобы никто не заметил усталого закатывания её глаз. Этого ещё не хватало.
— Вы превратите мирную жизнь в страх перед Церковью.
— Ага. Только его король умирает, а он сбежал на Север.
Слуги подлили каждому ещё вина.
— Но довольно об этом. Ты ведь хотела поговорить о чём-то?
Злата сдержала торжественную улыбку. Тем временем лицо верховного служителя побагровело.
— Лек вспыльчив, — со вздохом пояснил Витольд. — Его стремления и мечты иногда граничат с безумством. Но он не опасен.
— Эльфийке без князя тут ничего не светит, — ответила Злата. — Она просто побоялась, что её станут подозревать, или предвидела, что лишится места в Совете.
— В том случае, если они не вцепятся в глотки друг друга, стремясь завладеть папочкиным наследством, — хмыкнул Фанет.
— Я могу ошибаться, но…
Дометриан улыбнулся.
— Что ты несёшь? — насупился Дометриан, опираясь устало на стол.
— Твердолик заменил Мстислава, когда ему было четырнадцать, — вставил Милян.
— Ещё не время, — ответил царь. — Фанет, не выставляй себя дураком при других, прошу тебя.
Гость выпрямился с улыбкой.
— Она на Севере, — заключил он. — Вляпалась во что-то?
— Что ты сказала? — просипел он и прочистил горло.
Что до дочери, то Дометриан продолжал беспокоиться о ней. Она была его бастардом, ребёнком, которого воспитывал его близкий друг Драгон, с кем он провёл многие годы Медной войны. Он, Марилюр и сам Дометриан были невольными участниками запутанного любовного треугольника. Вынашивая под сердцем дитя от другого, Марилюр предпочла керника царю и говорила, что незаконнорождённой Айнелет нет места в царской семье. Даже несмотря на то, что кроме племянника у Дометриана больше не было наследников, и фактически девочке мог перейти трон Китривирии. Но царь позволил забрать у него Айнелет.