— Да! — с жаром ответил Нессле, выпрямляясь и глядя на круглое лицо и черные волосы, аккуратно расчесанные на прямой пробор, — я знаю, что руки наши творят и без ведома головы, ноги идут верно, повинуясь внутренним указаниям, и даже голова мыслит, совершая спуск в потаенные глубины сознания…
— Я говорила… — Илена не стала продолжать, может быть, ждала его слов, но Даэд молчал, по-прежнему обнимая ее за плечи.
И стал рассказывать всякие тонкости и мелочи. Рядом с ним то один, то другой ученик, набираясь смелости, делал шаг, исчезал, появлялся снова.
— Кому это нужно, если в Башне сто возможностей добыть тепло при помощи машин, зеркал с накопителями, или уж взять запасы горючего!
Муж заботится о своей великой и прекрасной жене, матери народа Башни, так, как обучают всех мальчиков в возрасте от пяти до пятнадцати лет. Каждый из них умеет все. Но выбирает Неллет только одного. Весна — самое человеческое время года для спящей Неллет. Время вкусной еды, напитков, музыки и разговоров. Время бесед, рассказов о снах долгой зимы, рассказов о других снах — прирученных и кротких, нежных весенних снах. Время любви. Они будут засыпать вместе и просыпаться рядом. Утренние поцелуи, смех и щенячьи забавы двух молодых. И постоянно, сменяясь каждый час, отмеренный каплями, звонко падающими из стеклянной сферы на поверхность бронзовой пластины, рядом с двумя будет находиться третий. Советники Неллет, записывающие каждое ее слово. Ведь сны — тончайшая материя, они проявляются не только в сознательных рассказах, которые женщина помнит, пробуждаясь и проговаривая их словами. Нет, любое слово и движение весенней Неллет может быть связано с тем, что снилось ей созидательной зимой. Хотя движений принцессе Неллет отмерено в сотни раз меньше, чем любой обычной девочке, ее возраста с виду.
— Эй! — издалека неслись крики, и становились громче и требовательнее, — эй, двое! Элле вас ждет! Бегом!
— Ты? Ошибок? — Илена засмеялась и побежала от него, резко двигая локтями. Одна коса свалилась на спину, запрыгала по лопаткам, укрытым тугим платком.
— Нужно нагреть. И сильно прижать. Вот, — она повернула руки ладонями вверх, и подула легонько, складывая цветком пухлые губы. Кожа из розовой стала алой, будто под руками разгоралась свеча, просвечивая кровоток.
— Это нужно всем нам, ичи Нессле.
— Пойдем.
После стоянки в порту «Аякс» опустел. Андрей работал наравне с командой, взяв назначенные капитаном вахты, одну на мостике — помогал штурманам разбирать карты, другую — в промысловой команде. Стоял на трале, если попадалась хорошая рыба, переходил в трюм, на обработку. Механическая работа, мелькание рук в огромных черных рукавицах, тускло блестящие рыбьи тушки, которые нужно было сортировать, отправляя в морозилку, или на рыбный фарш, или на муку. Эти вахты были самыми тяжелыми, не чувствуя рук, с ноющей спиной Андрей потом долго стоял под душем, плюясь от резкого вкуса технической условно пресной воды. Неторопливо пил чай у себя в каюте, поедая выданные Надеждой сдобные коржики. По гостям не ходил, отказывался. Судовой народ, ошалевая от долгого рейса и уже скорого возвращения, много пил, иногда после посиделок буянили, выясняя отношения — вспоминали старые обиды, припасенные в рукаве на такой вот случай.