А Коноя явился через час, тяжело дыша, возник в проеме, ведущем на внутреннюю спираль, и под общий смех подошел, вытирая со лба пот.
— Прости, — сказала, опуская руку со снежком.
Даэд дернул тяжелой головой, стараясь не выпустить спящую женскую ладонь из своих — жестких. Заснул! И увидел тот самый сон, что снился ему так давно, в его десять и двенадцать лет, и позднее. В этом сне его отец, потерявший возможность увидеть принцессу Неллет хоть единожды в жизни, был его другом. С ним рядом сидел на уроках, а не с элле Немеросом. И всякий раз Даэд помогал отцу, предотвращая тот самый момент, когда, как ему казалось, все и пошло не так, покатив имя Нессле в списках ниже и ниже.
Он не повернулся, зная, мальчик услышит. Шаги отдалились на нужное расстояние. — Встал чуть сбоку, чтоб не смотреть на спящую, которую видел через распахнутый вход в шатер, его хозяин, советник Керегон. Тот уже вытащил собственные перья, уложил чистые на подставку, подобрав рукава ритуального, богато расшитого халата, взял в руки остро очиненное перо и застыл, держа его над бумагой.
«Темнота в лице элле Даэда, советника третьего ночного часа, углубилась и стала схожей с чернотой ночи. Но память и мысль ушли с его лица (тут Инисса аккуратно поставил фигурную точку кената, отделяя факт от вывода), а через удар воды явились снова».
За спиной Даэда послышались тихие шаги, занавесь колыхнулась, меняя теневой рисунок на мраморном полу, укрытом мягким ковром.
Он еле заметно улыбнулся, наклоняясь над спящей Неллет и в движении отворачивая лицо от внимательного элле Керегона.
— Бежим. После скажешь.
И чужое присутствие в шахте Даэд ощущал, как взмах упругого крыла, что взрезает воздух неподалеку.
Глаза элле равнодушно скользили по написанным строчкам. Час в покоях принцессы не терпит рассеивания внимания. Все будет прочитано после, когда сутки сложат все свои двадцать четыре часа, и свиток отправится в комнаты совета. Там советники перепишут каждый свою запись в отдельный свиток, по ходу письма добавляя воспоминания, впечатления, догадки. Делая выводы. Там уже не только можно размыслить, но и необходимо делать это. Стараясь опять же, не останавливаться для размышлений, а вписывать то, что само ложится под перья. Холодные размышления еще впереди.
Нессле нахмурился. Им уже исполнилось пятнадцать, но для советников они все еще ичи — малыши. Именоваться «саа-ичи» дети получали право только после пробуждения Неллет, а зима тянулась и тянулась, не собираясь сдаваться.
— Молодец, ичи, — похвалил его элле Немерос.
— С переходом утра в день, элле Даэд, ночь завершится, — прошелестел голос кенат-пины вошедшего Керегона.