И вдруг сильные ноги обхватили поясницу, женское тело под его животом выгнулось, прижимаясь изо всех сил. Немалых сил. Рука, ероша волосы, уперлась в затылок, нагибая ближе лицо с закрытыми глазами.
— Меня… — у Даэда сорвался и пискнул голос, он замолчал, потом все же закончил, отвечая не на вопрос принцессы, а невпопад, — зовут Даэд. Я…
Он понимал, его согласия не требуется, и мерно произнес заученные фразы благодарности принцессе за счастье быть избранным. И снова все затягивала туманная дымка, мешающая четко понять, что вокруг происходит.
И конечно, не тысячу, но сотню раз точно, во время уроков мальчики повторяли слова и действия, которые нужно совершить во время очередного весеннего выбора. Каждый надеялся быть избранным, гоня от себя мысли об участи остальных. Все они знали только, что ни один из девятки не сможет вернуться обратно.
— Ты! — от неожиданности Даэд чуть не выронил свою ношу, скользнул подошвой по дну, упал, тут же вскакивая на колено и снова поднимая принцессу на руках.
Он послушно всмотрелся. И закашлялся, отмахиваясь ладонью от брызг. Рядом с принцессой, покачиваясь, важно тонула, булькая, драгоценная ваза, рассыпая на дно бассейна виноград и оранжевые шарики ройавы. Неллет смеялась, поводя в толще воды руками. Даэд попытался снова стать серьезным, но не выдержал, фыркнул. И тоже расхохотался. Набрал полные горсти воды и опрокинул их над головой Неллет. Перепугавшись, тут же подхватил ее под спину, удерживая над поверхностью. А она, обняв его шею, приподнялась, приближая лицо к скуле, и вдруг укусила за мочку уха.
Туника мешала ему, ноги обдувал сквозняк, казалось — они чересчур голые, и в какой-то момент он успокоился, обнаружив, что одежда снова поменялась, теперь на мальчиках были обычные полотняные штаны и сверху — вышитые праздничные рубахи. Кажется, он что-то ел. Запивал, не чувствуя вкуса. Временами падал в кромешный ужас, вдруг кто поймет, он совсем потерял голову, и тогда вместо него в девятку возьмут другого. Но не мог справиться с собой и просто молчал, повторяя за другими то, что они делали.
Она улыбнулась сравнению, подняла из мягкого покрывала тонкую руку, придержала ее за локоть другой рукой. Через несколько мгновений рука мягко легла на покрывало.
— Боишься? — светлое лицо, запрокинутое из воды, смеялось.
Я знаю, думал Даэд с непроницаемым лицом, знаю, что волнует вас больше всего, я ведь один из вас. Почему столько внимания одному из двадцати четырех советников с равными правами и равными обязанностями? Почему Даэд сидит в покоях, почему беседует с принцессой, когда она просыпается, пока другой советник послушно скрипит пером, записывая их неторопливые беседы.