Он осторожно вздохнул. В этом странном месте, куда он попал, став мужем великой Неллет, все ускользало от понимания, все, кроме теплого обнаженного тела в его руках. Самую чуточку он его знает, они вместе плавали в бассейне, и потом он укладывал принцессу спать.
— Даэд. Спи! И дай поспать мне, я устала. Мне холодно.
Он обошел небольшую поляну, внимательно разглядывая заросли. Потрогал светлые легкие листья, что клонились над ветками, усыпанными красными ягодками.
— Ты что? — Неллет откатилась, усаживаясь напротив. Заморгала сонными глазами. И засмеялась, смахивая пальцем красные тельца с лапками.
— Ладно. — Даэд аккуратно сорвал лист, понюхал черешок.
— Видишь тропинку? — Неллет подхватила его локоть, когда он споткнулся и с шумом оступился в шуршащие листья на колючих ветках.
Идти было мучительно трудно. Босые ноги кололо, кусало каким-то мусором, вдруг хлестало чем-то (это ветки, вполголоса сказала Неллет, не бойся, а я не боюсь, хрипло ответил Даэд, молясь, чтоб не закричало это страшное, из темноты), вдруг нога проваливалась в пустоту, сбивая пальцы обо что-то.
— Это не злое растение?
Загребая ногами, они медленно подошли к воде, налитой вперед до самого горизонта. По сторонам, видел Даэд, ошеломленно оглядываясь, тянулись, наверное, эти самые берега, названные принцессой, сложенные из неровных камней, поросших зеленью. А перед ним лежала вода. Ступая в нее, он присел, окуная руки — убедиться. Поднес горсть ко рту.
— Что?
— Мы можем остаться тут, — сказал Даэд, — ночью. Песок горячий, не замерзнем.
Поев, они отправились вдоль ручья, вниз по течению, медленно, выбирая куда ступить босыми ногами и уклоняясь от низких ветвей.
— Она соленая, глупый. Не пей.
— Я не боюсь, — на всякий случай ответил Даэд, обнимая ее, — а где мы…
Они замолчали, разглядывая друг друга. А потом вместе засмеялись.
И Даэд, потрясенный видом самостоятельно текущей воды, в которой сверкали солнечные блики, цеплялся за привычное: рыба, ее можно приготовить, если поймать. А ловить рыбу он немного умел. И уроки, на которых наставники преподавали им умения, пошли сейчас впрок.
Даэд смотрел, как она ест, думал и удивлялся. Новая Неллет ничего не знала о Башне. Любые его слова о ней, о витках, людях, устройстве внутренней жизни, защищенной от внешней пустоты, вызывали на светлом, испачканной копотью лице напряженное недоумение и тягостное беспокойство, кажется, даже страх. И Даэд перестал говорить о реальной жизни. Тем более, вокруг победительно царила другая реальность, совсем непохожая на сон, и ссадины, усталость и страхи были в ней совсем настоящие.