Я опять почувствовала себя неспокойно. Засосало под ложечкой. Что будет завтра? Не угодим ли мы в неприятности вместо побега в счастливую жизнь?
Отпираться или притворяться, что не помню, не было сил. Поэтому я просто кивнула.
Но утром тетя сказала, что задуманное случится завтра.
– Здравствуй, Сашенька! – улыбаясь, поприветствовала меня девушка, посмотрела на Матвея с любопытством и слегка наклонила голову, как знак приветствия. – Не видела тебя сто лет! Как ты поживаешь?
– Здесь! – радостно прошептала тетя и первая полезла внутрь.
Первой поняла Гертруда и охнула. В этом звуке были и ужас, и страх, и боль. И тут я тоже осознала, ЧТО вижу. Это была не земля. Это были человеческие тела… Много человеческих тел. Они не лежали рядком, как положено мертвым. Они были свалены в кучу. Может, не свалены. Может, падали… падали один на другого, когда смерть косила их своей беспощадной косой.
Если бы я знала, при каких обстоятельствам мы снова встретимся с Лайлой!..
– Саша, ты не заболела?
Отвечать побоялась: вдруг тот, кто все-таки есть за забором, услышит и поймет, какую доску отодвигать… Поэтому просто пошла на шепот.
Я испуганно вздрогнула: мне показалось, что тетин голос прозвучал слишком громко в ночи. И уже хотела предостеречь ее – попросить ничего не произносить вслух, – как вдруг мы услышали шорох. Громкий шорох. Со всех сторон. И он приближался к нам.
Матвей спросил тревожно:
– Поторопитесь, – произнесла тетя тихо.
Гертруда действовала строго по указаниям моей тети. Первое, что мы сделали – это свернули на соседнюю улицу и нашли извозчика… Через минуту и тетя присоединилась к нам.
Тетя даже предупредила ее:
– Матвей! – услышала я негромкий окрик тети.
– Мамочка! – прошептала я. – Тетя, я боюсь.
Никто из нас не шелохнулся. Каждый, думаю, как и я, решил про себя, что он хочет отвести нас к своим и сдать из рук в руки властям.
Я искренне обрадовалась нашей встрече. Мы не успели подружиться, пока работали, но Лайла была очень славной девушкой: доброй, приветливой, дружелюбной. И ведь не постеснялась подойти, увидев меня с Матвеем.
Дети были от трех до пятнадцати. Грязные, оборванные, с дикими глазами… Многие из них курили, некоторые кучками, прямо на полу, играли в карты. Были и такие, что испуганно жались к стенам и поглядывали вокруг как загнанные в угол зверьки.
Тетя остановилась.
Я посмотрела ему вслед, вздохнула…
Вдруг Матвей схватил меня за руку и потащил за собой.
– Что это? – прошептала Гертруда и начала падать.
Но мне было страшно не меньше, чем ей.
И по-свойски потрогал мой лоб, который, как оказалось, был покрыт холодным потом.