Я спустилась на пол, сняла не мою одежду, положила все на те места, где брала.
Действительно, сон пошел мне на пользу. В этот раз я почувствовала себя лучше.
Матвей лег рядом, а его рука опустилась мне на плечо. Потом он придвинулся ближе. Мне показалось, что я слышу теперь два сердца. Что же, он тоже волнуется? Почему?
Получается, я тут как бы пленница. Вспомнилась фраза Тикуньи, которую та процедила сквозь зубы: «Матвей просил присмотреть за тобой». Ничего себе, новости!
– Матвей, – испуганно прошептала я. – Не надо, пожалуйста…
Подоконник внутри комнаты располагался высоко – залезть на него без стула было для меня невозможно. Я суетливо сбегала за табуреткой, задвинутой под стол. Валенки были мне непомерно велики, поэтому я едва переставляла ноги, а на обратном пути умудрилась споткнуться и едва не упала. Но снимать их не стала – не босиком же бежать до дому.
– Нет! – твердо сказал он, не глядя на меня, и вышел из комнаты.
Тогда я попыталась уговорить его:
Когда Матвей на меня взглянул, я испугалась. Губы его превратились в две тонкие полоски, желваки на скулах побелели. Я отступила на шаг, готовая сорваться в любую минуту и начать бегать по комнате, чтобы только не попасться ему в руки. Подумала, что сейчас он подскочит ко мне и ударит. Все они такие – пролетарии. Только и умеют, что драться. Если человека учили в детстве выяснять отношения с помощью слов, он сейчас – в проигрыше. Они язык не понимают. Для них сила – все.
Кажется, он пытался найти слова, чтобы доказать собственную правоту. Но не нашел. Отвернулся и ровным голосом человека, который пытается не взорваться, произнес:
– Сейчас…
– Это единственный путь – спасти тебя.
– Матвей, это неправильно. Ты не можешь меня тут удерживать, если я не хочу.
Однако я вспомнила.
Он произнес это так горячо и убежденно, что, конечно, я не выдержала: открыла глаза. То, что он сказал, было такой замечательной новостью, что внутри меня возродилась надежда, которая уже зачахла в душе.
– Хорошо, – отозвалась я.
Мозг работал плохо. При умственном напряжении в голове что-то пребольно звенело.
– Почему я здесь, а не дома? – натужно прошептала я.
Наконец рычажок неохотно поддался, и я облегченно вздохнула… Окно было почти открыто.
– Я читал раньше про любовь и думал: сказки для буржуев. Видел, как жили мои родители и родители моих друзей… Любви между ними я не замечал. Да и сам не страдал от этого. Не нужна мне была никакая любовь. А вот тебя встретил и голову потерял. Да я за тебя, ты знаешь, глотку перегрызу… Только ты мне не веришь. Или просто, думаешь, зачем я тебе нужен… Да, ты образованная, воспитанная. А я – сын рабочего и прачки. Но я ведь в этом не виноват. Родителей не выбирают. Где родился, там родился. Может, ты и не полюбишь меня никогда, такого… Но мне даже это сейчас неважно. Я боюсь за тебя так сильно, что мои собственные чувства – это…