– Это плохо. – Расстроился старший помощник. – Я чувствую, придется бежать, бросив обоз и маркитанток.
Все эти события произошли так быстро, что толпа, околачивающаяся на пирсе, пришла в себя только после того, как с "Арлекина" хлынула толпа матросов. Моряки быстро оттеснили в стороны праздношатающихся бездельников и рабочий люд, прервавший свою трудовую деятельность, чтобы поглазеть на происшествие. Затем они подхватили сраженных бандитов и споро потащили их на борт. Все это сильно смахивало на то, как муравьи, облепив своих жертв, каких-нибудь гусениц, жуков и прочий мусор, тянут его в свой муравейник.
– Девятьсот. И то, исключительно из уважения к твоему отцу. Я его давно знаю и очень уважаю.
– Именно! – ответно ухмыльнулся Аурелиус. – А вышвырнула – ищи поспокойнее.
– В смысле?
Однако же, невозможность перевода домочадцев покойного Филиппа Грейнхолана в бодрствующее состояние проблемы не составляло – спят, и пусть себе спят. Кому они, нахрен, нужны? Могут вообще не просыпаться – никто не заплачет. Проблема была в другом – в невозможности получения достоверной информации о том, какие именно обстоятельства вызвали их поголовную эмиграцию в царство Морфея. А без этих данных доклад будет неполным, что шестерок несказанно огорчало.
– Ты уж определись – туда, или обратно! А то бесит! – не остался в долгу Денис.
Змей знал место, где поселился маг. В этом районе, равно удаленном и от блестящего центра и от бедных окраин, селились люди зажиточные и степенные – чиновники средней руки; купцы – не бедные и не богатые, а скажем так – состоятельные; аристократы, с приличным, но не зашкаливающим доходом от своих владений, разбросанных по всей территории огромной Империи, и прочий солидный люд, склонный к обеспеченной жизни, но не любящий сорить деньгами понапрасну и пускать пыль в глаза.
Первым, на пол корпуса впереди, следовал согнутый в три погибели, Аслам Фахлафтах, практически касаясь земли лицом. Его левая рука безвольно болталась, причем углы, под которыми она раскачивалась, недвусмысленно указывали на то, что сломана она не в одном месте. Правая же рука Аслама, за которую его неторопливо и вел Змей, была взята на излом. Причем взята так, что по красному лицу и выпученным глазам папенькиного сыночка было ясно, что во-первых – ему очень больно, а во-вторых – ни малейшего движения не контролируемого Гистасом Грине, он сделать не может.
И надо сказать, что рядовым товарищам из "Союза" такой стиль правления пришелся по душе. Ведь самое главное, чего не хватает в жизни – это справедливости. Ну-у… может не самое, но одно из самых главных – это точно. А Гистас был справедлив. У него, как у хорошего учителя не было любимчиков – он всех ненавидел одинаково. И это было гарантией беспристрастности и, как следствие – справедливости.