- Весной? Это невозможно! Нужно изо всех сил спешить, чтобы наблюдатели не успели покинуть своих постов.
* * *
Октябрь - это уже глубокая зима на материковых льдах Гренландии. Точно атакующая вражеская армия, пурга следовала за пургой, на целые сутки останавливая санный поезд. Сильный мороз обжигал лицо, захватывал дыхание. Арктика предостерегала людей.
Альфред Вегенер, один из самых выдающихся геофизиков своей эпохи, автор знаменитой теории дрейфа материков, был талантливым ученым, но плохим психологом. В свои пятьдесят лет, пройдя суровую школу жизни, он верил, что и в этих тяжелых условиях сумеет добраться до "Айсмитте", убедить наблюдателей остаться на своих постах, собственным примером вдохнуть в них мужество. Возможно, это ему и удалось бы, если бы он лучше знал психологию эскимосов. Большой ученый никогда не задумывался над особенностями характера народов Севера. Он рассчитывал на них, не допуская и мысли, что они могут подвести. Вегенер не говорил на языке погонщиков, как адмирал Пири. И поэтому он не мог убедить их, увлечь, разъяснив им, почему он сам, немолодой уже человек, вынужден идти в такой поход, почему он приказывает другим отправиться в этот ад, в эту враждебную пустыню.
Материковые льды, как говорили гренландские легенды, полны враждебных человеку духов. Они неустанно подстерегают людей то бурей, то метелью, то трещиной, разверзающейся вдруг прямо перед санями. Эскимосы прибрежных районов, всегда отличавшиеся всевозможными суевериями и табу, никогда не отваживались до сих пор проникать в глубь острова, где, как предупреждали шаманы, люди "с голоду едят собственных собак".
Зачем же им теперь рисковать жизнью ради этого чужестранца? Разве ему неизвестно, что "великую ледяную пустыню" с незапамятных времен населяют неумолимые враги человека - "симертси" - лукавые великаны, наделенные огромной силой, кидающие обломки скал и льда на расстояние в несколько десятков километров, а также кровожадные "экридит" - полулюди, полусобаки, и, наконец, "ингадидет", преследующие тех злосчастных, кто осмелится стать им поперек пути.
Каждая новая метель вселяла в них суеверный страх, предостерегала, чтобы они, пока не поздно, вернулись. Не помогали ни удвоенные пищевые пайки, ни обещания значительно увеличить плату. Эскимосы не задумываются о будущем, а живут сегодняшним днем. Они мешкали, шли все медленнее, все неохотнее. И уже через неделю после начала похода отказались идти дальше. Двое суток еще простояли на месте, раздумывали о чем-то, совещались между собой. Все доводы профессора, старавшегося объяснить им возвышенные цели экспедиции, не встречали у них отклика. Они попросту не могли понять их. Боялись морозов и голода. И чувство страха победило. В одну из ночей они тайком исчезли из лагеря, словно их поглотила пурга.