У каждой из моих собак свой собственный определенный характер, который я постепенно узнаю. Аугут, вожак, мелковат, нажимает изо всех сил и довольно умен. Коко (вероятно, это значит Белый) стар и в настоящее время довольно жалок, потому что его упряжь плохо прилажена и не подогнана, и в результате у него образовались раны. И все же он старательно тянет, а если упряжь натирает особенно больно, оборачивается и жалобно смотрит на меня. Остальные собаки обычно относятся к нему очень доброжелательно и лижут его раны. Бруно фактически из другой упряжки, к которой принадлежит и Снепс. Бруно, по-моему, стар и себе на уме. Он сторонится других собак и держится в сущности неприветливо как в Базовом лагере, так и здесь. Но в Базовом лагере он постоянно ожидает, что люди будут с ним возиться. Он тянет вполне хорошо, не худеет. У Сукулука - желтой масти и все еще довольно жирного не хватает выдержки, и он несколько изнежен. Он красивый и весьма легко принимается скулить. Я считал его очень глупым, неспособным понять значение "илли" и "йюк" ("направо" и "налево"), однако теперь он становится лучше. Кернек (Черный), по-видимому, еще в хорошей форме, бодр, постоянно возбужден и вначале полон энергии. Но иногда он перестает тянуть, в особенности если ему удается, как бы в оправдание, переступить ногой постромки другой собаки. Кроме этих, имеются еще две собаки из Ангмагсалика. Капек ссорится со всеми остальными и быстро становится вожаком. Он большой и здоровый (или кажется таким, так как остальные только что возвратились из маршрута) и абсолютно бесстрашен. Он тянет хорошо, подчас очень хорошо. Салик, прозванный Лемоном Ангел (впрочем, когда ему приходится тащить нарты, это прозвище не всегда к нему подходит), ведет себя хуже, чем в Базовом лагере. Там он постоянно носился с Капеком; между тем как Капек упорно не желал приближаться к нам, Салик подходили даже отправлялся со мной на прогулку. Он тянет довольно хорошо, но далеко не так силен, как Капек, и вообще менее энергичен. Здесь он обычно ведет себя спокойно.
Фредди, думается мне, изрядно устал от этого пути. Ведь он только что вернулся из предыдущего маршрута. Впрочем, кажется, мы все в таком же состоянии.
28 ноября, пятница. Уэйджер. Ночь из-за теплой, безветренной погоды провел плохо. Спальный мешок и одежда были мокрые. Собаки всю ночь не желали угомониться. Некоторые негодные твари подходили к палатке и принимались рвать ее зубами; я их прогонял. В 12 часов проснулся и услышал, что они опять рвут палатку; пришлось встать и открыть дверь, но виновница успела убежать. Я замерз, проведя на воздухе десять минут, но так и не мог решить, какая это была собака. Окоченевший и мокрый, я долго не мог заснуть. Затем меня снова разбудили звуки разрываемого брезента - какая-то собака торжествующе рвала в клочья заваленную снегом полу палатки. Необходимо было прекратить подобную порчу, и я снова выглянул. Капек стоял поблизости, и я подумал, что то была его работа. Я опять долго не мог заснуть, и когда меня разбудили в 6 ч. утра, чувствовал себя не в своей тарелке.