Сегодня ночью я снова в палатке с Квинтином.
Рили. Прекрасный теплый день. Я ни за что не согласился бы променять его на конторку в каком-нибудь учреждении.
* * *
(Ниже приводятся записи из дневника, сделанные Курто за тот же период.)
1 марта, воскресенье. Курто. Питеру [его брату] исполнился 21 год. Жаль, что мне нечего выпить за его здоровье. Не забыть сделать ему подарок, когда вернусь. Последние дни прекрасная солнечная погода, хотя по-прежнему холодный северо-западный ветер. Все же, слава богу, удалось добыть два засыпанных ящика с рационами, так что теперь продовольствия хватит до конца апреля, а могу растянуть и до конца мая. Вот уже двенадцать недель, как я здесь один, и свыше четырех месяцев с тех пор, как покинул Базовый лагерь. Хотелось, чтобы хорошая погода удержалась. Я вполне доволен судьбой, если не считать надоевшей необходимости каждые три часа проползать сквозь туннель. Сменная партия, наверное, вышла в течение минувшей недели прекрасной погоды, и в этом случае при сносной погоде и удаче она может быть здесь к концу месяца. Недурно, конечно, было бы поесть свежего мяса и овощей; удивительно, впрочем, как хорошо можно просуществовать на рационе из консервов. Чего бы я ни дал за миску зеленого горошка, молодой картошки и брюссельской капусты! Если бы я был дома, то, вероятно, обдумывал бы план плавания с У. вдоль западного берега.
3 марта, вторник. Погода все еще довольно хорошая, хотя появляются признаки перелома. Надеюсь, сменная партия находится в пути. Керосину осталось очень мало, и половину дня сижу или лежу в темноте. Уже давно отказался также от чая по утрам и пью холодную воду, а теперь вечером обхожусь без горячего ужин. Единственной горячей пищей является утренняя овсянка, а для нее нет соли. Впрочем, на такой высоте и без физической работы голода, к счастью, не испытываешь.
Почему забираются а такие места? Приводилось много причин. В старину думали, что движущей силой была погоня за сокровищами, но сокровища исчезли, а люди продолжают странствовать по свету. Затем говорили о жажде приключений. Путешествие на нартах или сидение на Ледниковом щите очень мало похожи на приключение. Может быть, любознательность? Желание снять покров тайны с неведомых явлений природы в самых заброшенных местах? Возможно, но дело не только в этом. Почему мы покидаем всех, кого любим, всех добрых друзей, отказываемся от всех материальных благ, всех духовных благ для того, чтобы приобрести немного теоретических познаний относительно нашей забавной старушки Земли? Чего мы достигаем? Может быть, убегая от мира, мы в сущности морально себя хороним? Может быть, мы просто гнием, подобно растению, выброшенному за садовую ограду, или же, напротив, духовно освобождаясь от влияния друзей и лишая себя наслаждений плоти, приближаемся к реальности, яснее видим за ней Великую Цель? Как ничтожны все мирские заботы для человека, находящегося в условиях, подобных здешним; какими грандиозными и жуткими представляются здесь явления, от которых сердце сжимается страхом, силы, которые вращают Вселенную в пространстве.