Впервые за миллионы лет существования Ледниковый щит попал в газеты, но как искаженно его изображали!
Тем временем, продвигаясь по Ледниковому щиту примерно по 16 километров в день, Уоткинс, Раймил и Чепмен держали курс точно на станцию. Больше всего страдали они от солнечных ожогов, от которых трескались губы, а лица с лупившейся кожей были исключительно чувствительны к дувшему еще по временам холодному ветру.
В то же самое время объект их поисков 26 апреля записал в дневнике: "Ровно шесть месяцев, как мы покинули Базовый лагерь и начали питаться санными рационами. Нахожусь здесь один 20 недель. Все кончается. Жгу последнюю свечу. Керосина очень мало. Что буду делать с водой для питья, не знаю. Осталось всего две галеты. Через четыре дня рационы кончатся, но, к счастью, у меня имеется запас пеммикана и маргарина. Так как кипятить чай мне не на нем, я его курю"96. На следующий день мы получили в Базовом лагере радиограмму от Комитета с сообщением, что мощный шведский самолет, зафрахтованный им и пилотируемый капитаном Аренбергом, вылетает к нам из Мальмё через Исландию, чтобы помочь установить местоположение станции и сбросить продовольствие санной партии. Разрабатывались также планы посылки ледокола с горючим и другими грузами.
Перед нами приоткрылась та оживленная деятельность, которую наше краткое донесение вызвало в Англии. Кроме того (и это было более существенно), мы поняли, что сообщения о Курто, очевидно, стали достоянием гласности. Мы держали связь только с Комитетом и в нашей изолированности наивно предполагали, что пресса и широкая публика ничего не знали. Но если проектируется вылет спасательного самолета, значит тайны никакой нет. Отсутствие известий породит слухи. Мы боялись также, как бы не явились посторонние "спасать" нас. Поэтому мы составили и отправили подробное сообщение в "Таймс". В нем давался полный отчет обо всех обстоятельствах, приведших к теперешнему положению. Мы старались дать понять, что нами делается все необходимое.
Наша статья была напечатана 30 апреля. Но к этому времени заметки о Ледниковом щите уже не сходили с первых страниц большинства английских газет и многих заграничных. В одной из них сообщалось: "От Огастайна Курто... находящегося в одиночестве на Ледниковом щите в Гренландии, сегодня получена радиограмма, гласящая: "Нахожусь совершенно без пищи"". При всей нелепости и аморальности такого сообщения оно оказалось чрезвычайно близким к истине.
1 мая Курто записал в дневнике: "Никаких признаков смены. Скоро придется подумать о том, чтобы уйти, если я смогу выбраться. Галеты кончились, свечи также. Жгу восковую лыжную смазку, но от нее отвратительный чад. Сахару нет, так как последняя банка осталась снаружи. Рационы кончились, но у меня еще имеется порядочное количество самого необходимого, хотя лимонный сок [единственное антицинготное] на исходе, что очень серьезно".