— …это натуральная афера, Тиберий. Я надеялся, что она тут и заглохнет.
— Не от Вара. Говори свободно. Допустим, занять Междуречье у меня сил хватает. Но чем я смогу помочь тебе? В пустынях легионы не воюют.
Комосику позволили не только пользоваться библиотеками, для него приготовили специальную, очень насыщенную программу. Царя Дакии просвещали до уровня члена Партии, а в божественных вопросах вообще до полного просветления. Возили его в формируемые из германцев легионы, в Антонии-Германике познакомили с Тиберием и союзными германскими вождями. Ознакомили с планом захвата Британии. Ничего необычного, просто пойдут и возьмут, как и Германию. Всё правильно, к чему усложнять? Так они все земли постепенно и соберут. Как грибы. Тиберий милостиво уделил ему много времени, показывал рисунки будущих британских городов, очень красивые города. Будут. Интересно бы глянуть их дакийские варианты, наверняка ведь тоже уже нарисованы. А вот то, что Тиберий похоже не в курсе насчёт множества теологических тонкостей, уже известных ему самому, Комосик заметил, хоть вида и не подал. По возвращению в Марцеллу-Германику, задал этот вопрос Марку Агриппе.
Опять полное равнодушие.
— Сможешь, Понтиец. Ты её уже отслужил. Но на покой я тебя отпустить не могу. Считай, это приказ.
…Павел Фабий Максим наблюдал, как разгорается проклятый город. Рухнувшие на Иерусалим, четыре тысячи новейших ракет системы ГГ Гигина-Гермогена, превратили его в ревущий огненный столб до самого неба. Эпическое зрелище. Вволю насладившись делом рук своих, Вар подосадовал.
— Очень низкая вероятность.
— Благодарю тебя, Легат. Ваши легионы превосходны, это настоящие Силы Добра.
Агриппа вздохнул, Меценат был и другом, и министром финансов, и главным идеологом в одном лице, не хватало ещё из-за статуй спорить.
Агриппа это услышал, но вида дикарю не подал, хоть душа и пела.
— Если будет на это ваша милость, Император Друз Германик.
— Может и не зря. По голубиной эстафете известили, чтоб ждали сына парфянского царя с большим пакетом от Друза. Там и для тебя что-нибудь будет.
Как Фраат и ожидал, выслушали его милостиво и заинтересованно, вот только не отбывший в Германию мудрый Агриппа, а Друз Германик, которому кресло в Сенате натурально жгло седалище. С его характером — это была была настоящая каторга, его донимали нудные старики, со своими смешными проблемами. Словом он едва терпел, и за предложенную авантюру ухватился с радостью. Он морально уже был готов поджечь сам Рим, а тут какая-то Парфия.
— …серебро обесценивается, ребята ворчат.