— Ладно, — Подорожечка закрутилась на месте, — У ежика боли…
— Э, — сказал Заяц.
— Что и Ежик друг? — спросила Подорожечка.
— Ага, — кивнул Заяц. Подорожечка недовольно теребила косу. — Ладно, так полечу, только силы такой не будет.
— Это ничего, мне бы только до дому… Подорожечка живо обежала всю поляну, сорвала какой — то листик. Она дунула на Заячью лапу, плюнула на лист и приложила к ранке. — Ну что? — спросила она спустя минуту.
— Не болит! — засмеялся Заяц.
— Ну-ну, — сказала девочка. Заяц наклонился получше рассмотреть свою лапу.
— Здорово, — сказал он и глянул на Подорожечку, но та уже исчезла словно сквозь землю провалилась.
Зайц допрыгал до дома и сел на крылечко. Вернулся домой папа с капустой под мышкой. Наклонился потрепать Зайца по ушам, уронил капусту, стал поднимать и стукнулся макушкой.
— Эх, синяк будет, — сказал он держась лапой за больное место.
— Пап, — сказал Заяц, — А хочешь полечу?
— А можешь, — засомневался папа.
— А то, дуну, плюну, враз пройдет! Заяц обежал нору, нашел знакомый листик, плюнул на него и приложил к ушибу.
— И то верно, — папа снял листик и поглядел на него, — Подорожник при ушибе первая вещь. Кто это тебя научил.
— А, девчонка одна, — сказал Заяц, — Не болит?
— Не болит, — папа сел рядом с Зайцем. — Закат какой, — сказал он, — Завтра ветер будет, холодно.
— Угу, — пробурчал Заяц, глядя на розовые облака.
— К зиме готовиться надо, — говорил папа.
— Угу, — отвечал Заяц, — угу..
Снег шел всю ночь. Задул ветер, согнул ветки деревьев, растрепал кусты. Посыпалась с неба белая крупа, за ней мягкие хлопья. Вход в нору замело, и Заяц долго пробирался наружу. К обеду снег перестал, и стало тихо-тихо. Заяц вылез из норы, вокруг поляны, нахохлившись, стояли ели в тяжелых снежных шубах. — Хорошо, что я легкий, — думал Заяц и прыгал по поляне, поджимая лапы. — А то бы ух и вниз, как в колодец. Заяц попытался слепить снежок, но снег рассыпался в лапах.
К вечеру потеплело. В гости к Зайцу пришел Барсук, и вместе они слепили снеговика. Нос — морковка, руки — палки. Белка скинула вниз пару желудей — глаза. Заяц и Барсук прыгали из сугроба в сугроб, катались с пригорков на широких еловых лапах, валялись в снегу. Скупое зимнее солнышко закатилось за верхушки елок. — Домой пора, — у Барсука под носом висела маленькая прозрачная сосулька. — Ага, — захохотал Заяц, «дзыньк» и сбил сосульку. Барсук обхватил себя лапами и потрусил домой. Заяц попрыгал еще по поляне туда-сюда, оставляя за собой длинные следы и тоже отправился домой в теплую нору.
Утром Заяц запрыгал через поляну — в школу. Эй, — окликнул его скрипучий голос. Заяц обернулся, на поляне никого не было. Поднял глаза наверх — никого, только с еловой лапы тяжело обвалился снежный пласт. Эй, — снова сказал кто-то и закашлялся. Заяц обернулся на голос и увидел, что на него подслеповатыми глазками смотрит Снеговик. Снеговик снова закашлялся. — Холодно, — пожаловался он. — Стою тут, ветер насквозь продувает, птицы на голову садятся, морковку клюют — шуу, — прогнал он какую-то бойкую Синицу.