Уннар-заш попятился, забился в дальний угол своего узилища, и все-таки зажал между зубами язык. Но — сжать челюсти ему не дали, как он ни старался. Мышцы словно заледенели, вмиг потеряв чувствительность.
— Вы только посмотрите на это, — прошелестел один из троицы, — эта зверушка готова откусить себе язык. Мне кажется, напрасно мы его сюда притащили и потратили столько сил на восстановление.
— Но сейчас у нас есть шанс, — хрипловатый женский голос заставил Уннар-заша плотнее вжаться в стену.
— Отдайте его мне, — предложила женщина, — я заставлю его говорить. Он сам будет просить, чтобы я его выслушала.
— Ты еще успеешь, Лисса, — решительно оборвал ее визар, а затем обратился к пленнику:
— Когда мы тебя нашли, ты умирал. Мы исцелили твои раны, примитив, и теперь хотим узнать, откуда у тебя взялось вот это.
Рука в перчатке нырнула в карман, и Уннар-заш увидел тот самый серебристый медальон, который отдала ему Ан-далемм.
Наверное, он мог бы рассказать им все… но -
— Воин Зу-Ханн ничего не скажет визарам, — произнесли непослушные губы вбиваемую с детства фразу.
— Мы зря теряем время, а оно может быть дорого, — яростно прошипела Лисса, — отдайте его мне.
— Погоди, — визар махнул рукой, — примитив, я не вижу и намека на благодарность за то, что мы тебя вылечили. Я понимаю, что между нашими… государствами нет взаимопонимания, но сейчас мы не пытаемся выведать у тебя ничего, что могло бы повредить твоему повелителю. Почему бы тебе не рассказать в подробностях историю этого кулона?
Уннар-заш мотнул головой. Прошипел:
— Я не говорю с врагами.
Визар пожал плечами.
— Ты меня разочаровываешь, примитив. Но мы очень хотим, чтобы ты нам все рассказал. Лисса?
— С удовольствием, — прошипела женщина.
Уннар-заш невольно затаил дыхание и окончательно сросся с холодной стеной. Сперва ничего не происходило, но затем женщина подняла руки, зашевелила пальцами, словно двигала в воздухе невидимые струны — а еще через удар сердца на него навалилась боль.
Еще никогда в жизни он не испытывал ничего подобного. Боль от смертельных ран, нанесенных Дей-шаном, показалась мизерной и ничего не значащей. Уннар-заш чувствовал, как его медленно поджаривают на костре; кожа лопалась, кровь пузырилась и застывала черной коркой.
«Скорее бы уже», — мелькнула жалкая, полная страха и одновременно надежды, мысль.
Он страстно желал тьмы — но все прекратилось так же внезапно, как и началось. Он моргнул на яркий свет и с удивлением уставился на собственную руку, целую и невредимую.
— Ну что, примитив, — выплюнул визар, — теперь ты будешь сговорчивее? Будь в нашем распоряжении считывающее устройство, мы бы и так все узнали. Но его нет, и поэтому приходится прибегать к таким вот… методам.