…Вопреки словам Лиссы дорога заняла все же две ночи. Днем они останавливались под ветхими навесами у заброшенных колодцев, потому что — как заметил Уннар — не стоит шныряющим по Степи воинам показывать несущееся во весь опор чудовище визаров. Лисса, хоть и спешила, согласилась. Только улыбнулась уголком губ на слова о «чудовище». Отдыхая под навесом, они почти не разговаривали — не о чем и незачем. Лисса, похожая на росчерк черной краски по пергаменту, думала о своем. Уннар тоже мысленно прикидывал, как лучше всего вести себя в Иллероне. Память подсказывала, что у Мер-даланна есть в Иллероне дворец. Но заявиться туда рука об руку с визаром и попросить помощи? Наверняка Мер-даланн не поймет и вряд ли поможет. Связавшись с Лиссой, Уннар становился изгоем среди детей Степи. Можно было, конечно, спрятать Лиссу на постоялом дворе поприличней, но Уннар сомневался, что подобный ход устроит его спутницу.
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
— Как бы там ни было, Уннар, мы теперь знаем, куда идти. Где живет Мер-даланн?
— Я не хочу, чтобы на тебя напали.
— Наверняка ты найдешь его под кроватью, — невинно ответил он, направляясь к двери, — запрись на засов и никому не открывай.
— Недоразвитый неполноценный примитив.
— Иногда я смотрю на тебя и не знаю — то ли смеяться, то ли плакать, — тихо сказала она, — неужели ты в это все веришь?
Уннар ничего не понял, но переспрашивать не стал. На самом деле из головы не шло — как он собственноручно придушит Дей-шана, как предатель будет хрипеть и извиваться, глаза покраснеют и вылезут из орбит, а посиневший язык вывалится изо рта. Потом, все-таки не желая казаться невежливым и чтобы поддержать беседу, он попросил:
— Да, и это приятный сюрприз, поскольку тот, кто тебя убивал, всем растрепал по пьяни о своих подвигах.
— Еще попрошу о том, чтобы ты без моего сигнала… Пожалуйста, не убивай никого без надобности.
— На полу спать будешь, — прошипела Лисса.
— Повезло, — присвистнул верзила, а затем, уже вполне деловым тоном, сообщил, — есть комната, чистая, клопов нет. Обедать у себя будете?
Глаза Лиссы подернулись ледком, за которым медленно разгоралось пламя.
Ночь выдалась лунной и душной. Они вышли из «Черепа норника» и двинулись в сторону «Глубокой норы», еще дальше от «золотого пояса» в сторону городских стен. Ночной город дышал и шелестел тенями; в черных проемах меж крыш виднелось бархатно-черное небо с брызгами звезд. Все двигалось, поскрипывало, шипело, вскрикивало тревожно — с наступлением ночи Иллерон начинал жить той жизнью, которой опасаются добропорядочные горожане. Пару раз Уннар чувствовал на себе недобрые взгляды — но напасть никто так и не решился. Вид наемника в доспехе и с оружием остужал самые горячие головы.