— Нет, не только. Мне кажется, что там, в свое прошлом, ты была мудрой женщиной. Это весьма ценное свойство для мужчин, а для женщин и подавно.
— Почему? Что мешает? — голос Таны лился подобно меду, — даже если визары никогда бы не стали союзниками великой империи, некоторые из них могли бы стать твоими личными союзниками, Мер-даланн. Порой даже диким животным свойственна благодарность. Разве тебе не пригодятся союзники? Особенно, если все то, что я слышала о визарах — правда?
— Свет души моей, я рада… Рада, что ты прислушался к моим словам. Поверь, все о чем я думаю — только твоя жизнь.
— Повезут связанным и в клетке, — горячо заверила Эви, — он почти беспомощен, даже говорить не может.
…Они сидели на кровати, ели фрукты, и Тана внимательно слушала последние новости, а заодно и запоминала, что к чему в Зу-Ханн.
— Тогда идем. Только на голову накинь покрывало.
Тут Эви сделала «страшные» глаза.
Тана едва слышно вздохнула. На самом деле ей хотелось спать, но там, во сне, ее снова поджидали и убитая блондинка, и Дей-шан. Поэтому она потянулась к Мер-даланну, чтобы утонуть, согреться в его тепле и забыть хотя бы ненадолго все то, что ей пришлось пережить. Было, правда, еще кое-что: Мер-даланн оказался мужчиной приятным, с какой стороны ни глянь. Гладкая чистая кожа, стальные мускулы, умение хорошо и красиво говорить — все это загадочным образом умещалось в одном человеке. А самое главное — рядом с ним у Таны возникало ощущение, что с ней ничего плохого больше не случится.
Тана молча кивнула.
— Заблудишься, — Эви вскочила и забегала по комнате, теребя выбившуюся из прически прядь. Потом стала как вкопанная, развернулась на каблучках лицом к Тане. — хорошо, уговорила. Я отведу тебя посмотреть на визара. Но кое-что хочу взамен.
Эви прикоснулась к ее запястью — осторожно, словно проверяя — не рассыплется ли фарфоровая рука тонкой женщины в прах от одного лишь прикосновения.
— Да, моя госпожа, — рабыня приблизилась, — ты позволишь причесать и одеть себя?
— Ты умеешь задавать вопросы, женщина, — Мер-даланн усмехнулся, — если я скажу правду, то это будет изменой повелителю. Если солгу, то это будет предательством Уннар-заша, который слышит нас в чертогах полночных духов. Поэтому я не буду тебе отвечать, а предпочту занять тебя тем, что ты так хорошо умеешь делать.
Девушка импульсивно сжала на груди руки.
Тана приподняла бровь.
На фоне светлеющего неба Иллерон походил на безобразно слепленный, кривой и косой глиняный горшок. Предрассветный ветер принес отголоски зловония большого города, и Уннар тоскливо подумал о том, какие ароматы ждут их внутри кольца стен. Ну он-то привык… Ко многому привык, на самом деле, после того как Владыка упек его на окраины Зу-Ханн. А вот Лисса — наверняка будет морщиться, она-то привыкла к чистоте и запахам леса, и даже ванна у нее наполнялась сама собой. Конечно же, в центральной части Иллерона была построена канализация, и там было почище — но до центральной части, во-первых, еще надо было дойти, а во-вторых — направляться туда было совершенно бессмысленным. Все лучшие новости и сплетни от сотворения мира передавались в бедняцких кварталах и тавернах.