Войти в здание, дальше стандартная процедура.
— Вы наверное, слышали, — понизила голос и склонилась к ней Инга. — Что моя машина взорвалась в подземном паркинге?
Здоровались сердечно. Мужчины в этом деле гораздо искреннее женщин. Тем более, что из этих никто не стал бы претендовать на ее место личной помощницы, не тот контингент. Это ей подсказывало внутреннее чутье. Значит, эмоции этих людей должны быть правдивы.
И для начала надо было найти тот ежедневник.
Мороз по коже.
— Как, Инга Владимировна, вы еще здесь работаете?
И потому она смотрела внимательно. Почему-то ей казалось, что…
Да. В какой-то момент Инге действительно показалось, что она уловила удивление и странную настороженность во взгляде одного из сотрудников. Всего лишь секунду, все тут же исчезло. И все-таки! Инга могла поклясться, он не ожидал ее здесь увидеть.
На живца — крутилось у нее в голове. На живца. Поэтому Вадим не хотел ее туда пускать. Но все же отпустил. Одну. Потому что прежде всего дела.
Это пахло сплетней, коллега просто не могла не поддаться на провокацию.
— А почему бы мне здесь не работать?
Теперь можно спокойно работать. Но вот насчет спокойствия она погорячилась. Чем ближе Инга подходила к своему кабинету, тем больше нервничала.
Инга Владимировна в тот миг как раз опустила руку в ящик стола. Эффект был такой, словно ее мышеловкой захлопнуло. Она дернулась на месте и оглянулась на дверь. Молодой айтишник, его даже по отчеству никто не звал, просто Виталик. Но сейчас Инга от неожиданности вдруг вспомнила его отчество.
— Что вам Виталий Николаевич?
— Да ничего. Спасибо, что принесли. Не волнуйтесь, я никому не расскажу.
Казалось, все. Так почему-то обидно стало. Так глупо…
А тот мямлил, отводя глаза:
Надо отработать по плану.
— И в свете всего перечисленного, — казенным канцеляритом проговорил рассудок. — Визит молодого айтишника уже не выглядит случайным.
Что-то в последнее время все хуже и хуже становилось ее мнение об умственных способностях их гендиректора Дмитрия Сергеевича Кольцова. Если раньше она имела возможность убедиться в том, что он сволочь. Но теперь получалось, что он еще и дурак.
Кто же так хранит важную информацию? Она же могла просто выкинуть этот несчастный ежедневник. Его могли спереть. И вот и сперли! И как теперь узнать, тот ли это ежедневник? А если тот, то в чьих руках он уже успел побывать?
— Больше без меня шагу никуда не ступишь! — услышала подрагивающий от ярости голос Вадима.
— Ну и я подумал, раз вы не забрали личные вещи, наверное, они вам не нужны. Простите, Инга Владимировна, я правда, не хотел… В общем, я подумал, вам все равно не нужно, а тут такой классный ежедневник.