Дарен подошел к кровати, отодвинул легчайшую ткань балдахина. Не мог отвести взгляд от спящей девушки. Ее волосы разметались по подушке, ресницы чуть трепетали, словно ей что-то снилось. И чуть приоткрытые губы будто только и ждали его поцелуя. Кровь закипела при одной мысли о том, что однажды эта восхитительная прелестница будет принадлежать ему… Дарен с трудом прогнал эти навязчивые и такие манящие образы.
— Ваше Величество, я благодарен вам за столь высокое доверие, но…
Получалось лишь два варианта. Иттан. И их неведомый отец или его возможные другие сыновья, тоже унаследовавшие эту силу. Но брату Дарен верил, как самому себе. А вот второй вариант стоит проверить… Не так уж много сейчас в Иммалете магов подобного уровня, вполне можно вычислить предполагаемого родственничка. А заодно и выяснить причину нападения.
— Давай все же к делу, — Дарен постарался отрешиться от навязчивых мыслей о Фелине. — Как я понимаю, твои подручные выяснили что-то весомое, иначе бы ты сам в Иммалет не поехал.
По его сигналу священнослужители окончательно убрали тяжелую крышку, и тут же из сосуда фейерверком вырвался сноп искр и попросту растаял в воздухе. Меня в один миг как волной накрыло ощущением мощнейшей магии. Неужели и вправду крохи силы богов?..
— Почему ты так меня боишься? — Дарен нахмурился. — Разве я дал повод для этого? Если ты наслушалась сплетен, то напрасно. Может, логичнее узнать меня получше и уже тогда самой делать выводы?
— Я это все к тому, что все же неплохо разбираюсь в людях, Дарен. В моем окружении множество высокородных аристократов с репутацией настолько безупречной, что порой даже зубы сводит, — Шиан поморщился. — Но лишь в тебе я вижу тот несгибаемый характер, внутренний стержень, который ничто не в состоянии сломить. Ты — достойный молодой человек, добившийся многого. Выживший на дне и сумевший подняться на самый верх. Далеко не каждый может этим похвастаться.
Следующие слова он буквально отчеканился, чуть подавшись вперед:
Хотя вдруг и вправду есть возможность определить, какой человек тебе подходит больше всего? И пусть личная жизнь — это последнее, о чем мне стоило сейчас думать, но даже любопытно стало.
Посторонней магии не чувствовалось вовсе, только своя собственная. Да и физически никаких повреждений не было. Так что вообще произошло? Если на него напали, то как-то странно — даже близко никакого вреда не причинили.
— Но ты ведь не против, правда? — Ларетта смотрела на меня так, будто это был вопрос жизни и смерти. Причем, не ее одной, а всего человечества.