– Зачем же ведьма. Можешь звать меня Полина.
– Поли-ина, – протянул Начек, – имя-то какое господское. Ага, как же, только в таких одёжках Полины и ходят. Сразу бы уж чего позаковыристее придумала. Может, кто и за принцессу тебя бы принял, – парень беззлобно рассмеялся.
– И что же ты мне посоветуешь? – заинтересовалась девушка.
– Ну-у, Полина, Пола, Лина, – посмаковал на языке он, – а хотя бы даже и Лина, всё проще. А то так и тянет поклониться и назвать леди Полина.
– Не нужно мне кланяться, – прервала его Полина. Ей вспомнились согбенные спины крестьян, которые встречались у дорог, когда она, будучи дочерью герцога, следовала по ним.
– А мы и не собираемся, – Начек поднялся. – Пора нам, засиделись мы. А то мамка волноваться начнёт.
Ниса шустро подскочила следом и, сделав большие глаза, отозвала брата в сторону. Там она что-то убеждённо стала ему доказывать, то обводя руками вокруг, то показывая в сторону дома. Поначалу он отрицательно качал головой, но, по мере того, как выслушивал аргументацию, взгляды, бросаемые им в сторону Полины, становились всё благосклоннее. В конце концов, он согласно махнул рукой и вернулся обратно.
– Лина, – обратился он, – а куда ты, вообще-то идёшь?
Так не хотелось обманывать этих простодушных в своей кажущейся крестьянской хитрости ребят, но и правду говорить не стоит, а потому Полина решила придерживаться прежней версии, сделав её как можно больше похожей на правду.
– Беда у меня приключилась, потеряла я родных. Уйти пришлось, чтоб за постылого замуж не выдали. Вот, может, до дальней родни доберусь, – она решила, что пусть её слова и не являются абсолютной правдой, но и не ложь, это уж точно. И про родню здорово придумала. Должны же где-то проживать родственники матушки. Не мачехи, а родной мамы. Той, которая умерла, родив её на свет.
Ниса восторженно всхлипнула:
– А вы любите другого, да? Он красивый, да? Поехал заработать на свадьбу, да?
– Ну что ты говоришь! – Полина рассмеялась. – Никого я не люблю! Рано мне ещё влюбляться.
Совершенно некстати вспомнился ночной наглец. Как он жадно ласкал её, какие гнусности нашёптывал, как уверенно сообщил, что берёт её в любовницы. Любовница – от слова любить? Ну да, влюбился. Ночью. В беспутную девку Маритку. Так влюбился, что чуть не сожрал. Полина машинально потёрла место укуса на шее. Укус был горячий и слегка пульсировал. Да ну его! Маритку ему в любовницы, а не дочь герцога ден Гори!
– Э, не скажи. Наши бабы к твоим годам уж и детей имеют, – Начек тщательно сложил тряпицу, на которой они трапезничали, и снова сунул её за пазуху. – Так о чём мы с Ниской говорим. Родню тебе ещё искать нужно, ты ж точно не знаешь, где они живут? – Полина отрицательно замотала головой. – И мы про то же. Пойдём, значит, с нами. Поживёшь у нас, по лесу с нами походишь, ягоды, вон, сами к тебе в руки прыгают. Грибы, опять же, со дня на день пойдут. Мы с тобой о-го-го сколько насобираем. Господа в поместье ещё те сладкоежки, всё скупают, и платят хорошо. Скажем, что ты наша дальняя родня. А что? Ту родню ты не знаешь? Не знаешь. А мы уже познакомились. Мамка у нас добрая, не выгонит. Откормим тебя, справнее в нужных местах станешь, – обведя руками свою грудь и попу, он наглядно показал, в каких именно местах Полине нужно стать «справнее», а потом, смутившись, закончил. – Волосы пока прятать придётся, тут уж ничего не поделаешь. Но в обиду не дадим. Я даже это, – он смущенно поковырял землю носком ботинка, – женюсь на тебе. Не сейчас, конечно, как подрасту.