– Меня зовут Норт Райден, и мы ещё встретимся! – крикнул вдогонку он. – Прошу, скажи твоё имя!
– Кто такая? – спросил он, стараясь за грубостью скрыть свой первый порыв.
Полина не обратила на его последние слова внимания, лишь спросила:
– Попариться, оно, конечно, хорошо, – степенно ответил тот. – Мать бы сначала повидать, деньги ей отдать.
– Господин Форен не вернётся, мы всё решили. Долг отдали.
– Ты кто такой? – спросил парнишка после того, как встреченный незнакомец остановился.
– Год такой удачливый вышел, – отвечая ему, Рата краснела, как девчонка и скромно опускала глаза.
Брат и сестра понятливо исчезли.
– Конечно, пойдём, – согласилась Лина.
– Придётся, – Лине не хотелось посвящать в свои проблемы людей, ставших за короткое время такими близкими.
– Шесть серебряных монет! – осклабился Форен.
Распаренная и довольная, Лина вернулась в дом. На неё смотрели три пары удивлённых глаз.
Спалось после целого дня блужданий по лесу необычайно сладко. Набитый ароматной соломой матрац навевал сладкие сны. В них Лина мчалась на Грате совершенно без седла и узды. Она крепко держалась за шерсть на загривке и хохотала так, как совершенно не подобает благородной леди. Что же показалось странного в её скакуне? Почему его шерсть такая мягкая и пушистая? И… полосатая? Неужели, это не Грат? Только девушка хотела его лучше рассмотреть, как её разбудили крики, раздающиеся со двора. Как же ещё рано! Это деревенские жители привыкли рано вставать, Лина же любила подольше понежиться в постели, и Рата с детьми снисходительно давали ей эту возможность.
– Ну какая с тебя плата, Линушка, – вздохнула Рата. Потом осеклась.
Остатками бель-травы женщины совместными усилиями выкрасили волосы в прежний соломенный цвет. Вернувшимся Начеку и Нисе пояснили, что волосы высохли после лечения и посветлели. Ребят устроило такое пояснение, больше вопросы никто не задавал.
– Как есть, ведьму пригрела, Ратка. Смотри, как ещё перед ней рассчитываться будешь!
– Спасибо тебе, Линушка, – поблагодарила вечером девушку Рата после того, как им удалось остаться наедине.
– Уходишь?
– Вот и хорошо, будешь дочкой моей троюродной тётки Важги. Есть такая в дальнем краю, и детей у неё полно, дочерью больше, дочерью меньше, кто их считает, – согласилась Рата.
– Должна мне твоя сродственница, ещё с прошлой осени должна! – недовольно ответил Форен, отвлекаясь от Раты.
Жили Рата и дети тем, что продавали молоко и овощи с огорода, которые каждое утро отвозил в близлежащий городок один из деревенских мужиков по имени Орон. Он только многозначительно покряхтывал, когда к обычным огурчикам и молодой свекле стали добавляться лесные богатства.