— Что ты здесь делаешь, соколёнок? — спросил он. У него был мягкий, низкий голос, и мальчику показалось, что он уже где-то его слышал…
— Я… — Демка растерялся, — я… Мы… Ну да, я и мышонок Лютик — это мы. Так мы здесь ищем семейство Лютика, его братьев и сестер… Он потерялся и…
Демку прервал мягкий смех незнакомца.
— Понял, понял, — он улыбнулся, — значит, Лютиком зовут твоего друга. А самого-то тебя как звать?
— Демьяном. Но все кличут Демкой, — признался мальчик.
Незнакомец снова улыбнулся:
— Ну так будем знакомы, Демка и Лютик, — проговорил он, — а я — Стрибог…
Демка разинул рот от изумления, а Лютик стремглав скатился по его рукаву и юркнул в карман.
Стрибог хитро прищурился:
— Что с тобой, Демьян? Али имя мое тебе не знакомо?
Демка сглотнул:
— Нет, знакомо, — проговорил он, — еще как знакомо.
— И что же в нем знакомого? — полюбопытствовал Стрибог.
— Нам… — Демка замялся, — нам… Нам о тебе сказывали. О тебе и о Майе.
Стрибог помрачнел:
— И что вы? — спросил он после недолгого молчания, — вы нам с Майей тоже враги?
Демка мотнул головой:
— Нет! Мы Майе друзья! Мы ее любим. А коли и ты ее любишь, нам ты тоже друг…
Стрибог улыбнулся, глаза его просветлели:
— Коли вы Майю любите, вы и мне любы! — проговорил он.
— А что ты здесь делаешь? — робко спросил Демка.
— Небо освобождаю! — улыбнулся в ответ Стрибог.
Он поднял руку, и в камышах зашуршал ветерок. Его кулак сжался — и ветер загудел, набирая силу. Тогда Стрибог поднял руку к небу и разжал ладонь — вихрь взметнулся ввысь, к облачной пелене. Та задрожала, словно отвязанная от причала лодка, тронулась и медленно поплыла дальше на восток. Чистый закатный край неба становился все шире и шире.
— Ух ты! — пропищал лютик, высунувшись из Демкиного кармана.
Сам же Демка, как зачарованный, глядел вверх — туда, где свинцовые облака медленно превращались в легкую дымку.
И вдруг над Дланью-озером, вторя игре ветра в камышах, раздался глубокий, сильный голос. Подняв руки к небу, в котором хозяйничал ветер, это Стрибог пел гордую песню:
Земля от шагов твоих стонет
И в саване туч вся дрожит,
Так мчат тебя быстрые кони
К закату, что в дымке лежит…
Ты алому свету дорогу
Прорубишь булатным мечом,
Мы в небе посеем тревогу
И ветром ее назовем!
Вот северный ветер — каурый
Несет, закусив удила,
А южный — горячий, пурпурный,
Быстрее любого орла.
Мне западный ветер-бродяга
Закатную песнь напоет,
И бьется полотнище стяга —
То ветер с востока идет…
«Идет, идет…» — повторило эхо. Песня смолкла. Стих и ветер. А в закатном небе — теперь чистом и безоблачном — загорелась первая вечерняя звезда.