— И чё делать будем? — нарушил молчание Страус.
Паша вышел к нам, одетый в привычные безразмерные шорты и футболку.
Произнеся столь не типичную для себя речь, ударник взял со стола планшет и устроился в свободном кресле перебирать городские объявления об аренде.
Мы пялились на обычно молчаливого ударника с немым удивлением, а он невозмутимо продолжил:
— Не знаю, — буркнула я, лелея обиды на весь мир. — Я уже нихрена не знаю.
— Кто что на успокоительное заказывать будет? — неожиданно спросил он. — Утро всё равно к чёрту, так хоть посидим по–человечески, нервишки успокоим. А там уже и за дела примемся.
— Ну а мы с Витей по стопарику опростаем, — неожиданно пришёл к нему на выручку Паша. — Заодно и за жизнь его ветреную покалякаем. Да, Вить?
И незаметно подмигнул мне. Понятно: ждёт Зверя задушевная беседа о правилах поведения в людных местах и пользе самоконтроля. В принципе — дело нужное, за одним «но»: чтобы Витёк проникся, а не пропустил в очередной раз мимо ушей. Хотя… В этот раз может и сработать — его вон до сих пор потряхивает после разговора с прапорщиком.
— А я… — начал было Страус, но был безжалостно прерван Юркой.
— А ты идёшь со мной в игру, гоблин–поджигатель. И чем раньше выдвинемся, тем раньше доберёмся до капсул.
Витюхе, что характерно, Чарский этого не предложил. Тоже посчитал, что Зверю разговор с Пашей пойдёт на пользу.
Наблюдать за воспитательным процессом у меня не было никакого желания. У меня вообще не было никакого желания что–то делать. Хотелось лечь, накрыть голову подушкой и никого не слышать. Что я и сделала.
Увы, жалеть себя долго мне не дали. Кто–то бесцеремонно отобрал подушку и плюхнулся на кровать, едва не отдавив мне ступни.
— Не кисни, Кирюха, всё ещё будет.
Я поджала ноги и покосилась на Гарика.
— Меня первый же попавшийся жулик развёл на бабки, какой из меня предприниматель?
— Да обыкновенный, — невозмутимо ответил ударник и взлохматил давно не стриженные соломенные волосы. — Ты чо, всерьёз веришь, что всё с первого раза получится?
— Я не верю, что и с десятого получится, — призналась я, усаживаясь рядом. — У меня не получится.
— С десятого, — хмыкнул Гарик. — Терпения у тебя, Кирка, нифига нет. Ты знаешь, что Роулинг своего легендарного Поттера только с тринадцатого раза сумела пристроить в издательство и то на крошечный тираж? Кингу и вовсе в публикации первой книги отказало тридцать издательств. Он лет семь писал в стол. Генри Форд разорился с двумя первыми заводами по производству автомобилей. Эдиссон провёл больше тысячи опытов прежде, чем нашёл идеальный вариант для лампы накаливания. Тысячу, Кирюх! А ты после первой же ошибки спряталась от мира под подушкой? Тебе, блин, три года?