— О чем задумалась? — ворвался в мысли голос Максима.
Он выбрал одну из своих белых теннисных футболок в гардеробной и направился в гостиную. Девушка стояла у окна, обхватив себя руками. Она была стройная, женственная, с роскошными ножками и точеным профилем. Но с внешними оболочками Максим наигрался. Он давно повзрослел и не был озабоченным мальчиком, его интересовали женщины, которые умели удержать внимание и тронуть душу.
— Мой первый опыт был… незабываемым! — пропищала она, даже не пытаясь усмирить веселье, а Максим сложил руки на груди и покивал:
Такого вопроса Максим не ожидал, но быстро нашелся с ответом:
Максим подхватил ее на руки и, пройдя через комнату, уложил на спину, на широкий диван, заставляя Фрэнки раздвинуть ноги, целуя и покусывая кожу от колена вверх.
— Что ты сделал со мной?
Напоминалка от Сатаны, что еще нужно для поддержания тонуса.
— Хорошо, тогда поцелуй меня на прощание, — с наигранной скорбью ответил Егерь, и следующие полчаса он доказывал, что заниматься любовью можно и через поцелуи. И меньше всего Фрэнки думала о контракте стервы. Победу омрачало только понимание того, что слишком резко перешла от ненависти к восторгу по отношению к Максиму. Как теперь держать с ним дистанцию до конца декабря?
Но Екатерина Езерская пришла с явной миссией и отступать не собиралась ни перед сыном, ни перед «проституткой», которая дожидалась в спальне.
— Как и все, кто с ним знаком, — Максим не позволил Фрэнки отстраниться и поцеловал в губы; притянул к себе, подхватил под бедро и заставил сесть на себя. — Мы кое-что не закончили.
Он нажал на кнопку лифта, и двери закрылись. Он набрал код и выругался.
Она промчалась мимо, прямо в ванную, откуда вернулась широким шагом, размахивая смартфоном в руке (Максим оставил его рядом с работающей сушилкой).
— С кем ни бывает, — понимающе улыбнулся Егерь. — Ты, кстати, знала, что пахнешь уютным, семейным праздником?
— Почему?
— Я не собираюсь жениться, и она об этом знает, — отстранившись, сказал он, и девушка всхлипнула, прильнула к нему, обнимая за шею, и ответила на поцелуй с такой страстью, что они утонули оба, как будто в пропасть сорвались. Наконец-то…
Попытка объяснить, что не врала о невинности, провалилась, потому что Максим вытянулся над Фрэнки и, просунув руки под спину, резко передвинул ее выше. У дивана не было подлокотников, и голова Фрэнки свесилась бы вниз, если бы она не ухватилась рукой за край дивана и не напряглась, удерживая равновесие и с безумным наслаждением наблюдая за действиями Максима. А он устроил одну ее ступню на спинке дивана, а вторую согнул в колене и провел языком от щиколотки вверх, и забросил себе на плечо. Дыхание резко перешло в хриплый, грудной стон, когда Максим, раздвинув двумя пальцами нежные складки, лизнул клитор и придвинулся еще ближе. Он постучал кончиком языка по чувствительной точке и подул, а затем снова лизнул, уже сильнее, грубее.