— Все, хватит.
Адриан легонько столкнул меня с себя и застегнул ширинку. Раскрасневшийся от удовольствия, он напоминал объевшегося сметаной кота.
— Держи, заслужила.
Принц вернул трусики. Торопливо натянула их. Эротическое наваждение спало, на его место пришел стыд. Кучер и лакеи наверняка знали, чем мы занимались.
— Я приду ночью, малышка, — улыбнулся Адриан и ласково коснулся пальцем моих губ. — Готовься.
Мне выделили поистине королевские покои с отдельной ванной и служанкой. Молчаливая девушка стелила постель, заботилась о чистоте одежде. Не забыл принц и о маленьких женских радостях — по приезду во дворец меня ожидал ворох сверток и гора коробок. В них обнаружилось соблазнительное белье, всевозможные платья, чулки, туфельки. Вроде, рай, вот только я не могла выйти за пределы дальнего дворцового крыла. Как-то попробовала, но стражники вежливо, однако доходчиво объяснили: нельзя.
Почти все дни я проводила в одиночестве, ела, читала, слонялась по своей тюрьме, ожидая приглашения от Адриана. Тогда служанка причесывала меня, наряжала в вечерние наряды, натирала тело ароматным маслом. С неизменной плотной вуалью на лице я в сопровождении стражи в условленный час направлялась в покои принца. Там мы ужинали, а после занимались любовью. Секс неизменно выходил страстным. Я заводилась с полуоборота, хотела еще и еще. И неизменно уходила до рассвета, Адриан всегда засыпал один.
Разумеется, мне не нравилось подобное положение вещей. Пару раз я пробовала объяснить принцу, что не игрушка, но он ничего не желал слышать. "Разве тебе плохо?" — неизменно спрашивал принц. Не находила, что ответить, и снова бежала по порочному кругу.
Наложница. Даже не любовница.
А где-то там отбор, томные красавицы борются за сердце принца. Как же я хотела оказаться среди них, завоевать сердце, а не другой орган. У мадам мне и то жилось привольнее, чем в королевском дворце. Пусть тут позолота, бархат, а служанка величала меня госпожой, клетка оставалась клеткой.
В тот вечер принц не позвал к себе. Прислушиваясь к каждому шороху, делала вид, будто вышиваю. На самом деле иголка десятки раз тыкалась в одно и то же место, испортив канву. Когда стрелки часов замерли на цифре десять, я не выдержала. Вышивание полетело на пол. Зазвенел колокольчик. Заспанная служанка явилась не сразу, решила, будто ее услуги больше не понадобятся.
— Одеваться. Живо.
— Но, госпожа, нельзя.
— Можно, — сегодня мной руководил дух противоречия. — И достань мне маску.
Сетуя на глупую госпожу, которую развернет первая же стража, служанка затянула мое тело в тиски алого платья. Оно выставляло мою грудь в самом выгодном свете, преподнося, словно на блюде. Против такого наряда ни один мужчина не устоит, он станет моим пропуском.