— Мама! Я ее убил!!!
Один из столов тут же выдвигается в центр. Михаил Степанович с присущей ему обстоятельностью проверяет «технику безопасности» — надежно ли стоят ножки, не качается ли стол, и вообще — выдержит ли меня конструкция. С этой целью уже изрядно подвыпивший Степаныч сам несколько раз прыгает на столешнице, вызывая гомерический хохот публики. Иду за кулисы. В мото-амуниции не больно-то станцуешь. Штаны еще полдела, а вот мотоциклетные сапоги с защитой…
За одним из столов на арене вижу отца. А рядом с ним… Ну да! Иван Яблонский собственной персоной. Это что же получается, отец только что с ним говорил? Да нет! Не похоже. Там дело кончилось руганью и дракой, а эти сидят чуть ли не в обнимку и смотрят друг на друга весело и по-доброму. Отец замечает меня.
— Хотите посмотреть?
Но я справляюсь, о чем свидетельствует возбужденный рев публики в особо пикантных местах. Каблучки туфель стучат по столешнице в такт мелодии, юбка взвивается и опадает, то открывая ноги, как говорит мой папа: «по самое не балуйся», то пряча даже колени. Когда мелодия смолкает и аудитория взрывается одобрительным гвалтом и громкими аплодисментами, кланяюсь, прижав руку к сердцу. А потом, пустив в возбужденную публику стайку воздушных поцелуев, скрываюсь за кулисами. Вот только далеко уйти не успеваю, потому как на самой границе света и тени наталкиваюсь на Егора…
Мое появление в этом костюме вызывает веселый шум. Мужики аплодируют и свистят, дамы хихикают, прикрывая рты ладошками. Под улюлюканье забираюсь на стол. Делаю книксен, держа юбочку пальчиками и замираю в ожидании музыки. Канкан соло на самом деле штука непростая. Одно дело, когда девчонки в шеренге кордебалета синхронно взмахивают ножками, и совсем другое, когда тебе нечто подобное надо сбацать одной. И не как фоновый танец, а как нечто самостоятельное.
Это мой отец. В руках у него камера, с оттопыренным в сторону окошком экрана. Папа запускает запись и передает камеру в руки Яблонскому. Понимаю что кто-то из сидящих за столом записал на видео мой «настольный» танец. Забавно посмотреть на себя со стороны. Вот я делаю книксен. Лицо оживленное, глаза блестят задором и смущением. Вижу на маленьком экранчике видеокамеры какое-то мелькание у себя за спиной, в складках кулис. Кто-то там стоит… Вот к этому человеку присоединяется еще кто-то. Что они там делают? Странно… Все смотрят на меня, а они заняты лишь своей беседой. Надо попросить у хозяина запись и посмотреть на большом экране…
Не удивительно, что отец после такого запил. Во время приступов белой горячки папа безостановочно кричал, безмерно пугая меня, что это он убил маму. Своими собственными руками, своими ножами… И даже, когда его удавалось ненадолго вывести из запоя, его продолжали мучить кошмары, в которых он на арене цирка метал в маму ножи, и они неизменно летели не в деревянный круг за маминой спиной, а в нее саму…