Садик не знал, что делать: зареветь самому вместе с младенцем или выскочить из кузова и побежать что есть сил дальше под крики и выстрелы пограничников.
Слабый луч из приоткрытых дверей освещал их тесное пространство. Садик поднял голову, огляделся: напротив сидели люди с ужасом в глазах! Все оцепенели от страха. Хныканье ребенка начало переходить в плач, набирая высоту, несмотря усилия безмолвно качающей его матери.
Неожиданно сидящий рядом отец решительно подхватил ребенка на руки. Его взгляд задержался на мгновение на младенце, и он прикрыл своей широкой ладонью его личико, чтобы погасить звук плача. Ребенок начал всхлипывать. И отец сильнее прижал ладонь.
Взгляды всей группы устремились на эту молодую пару. Мать начала кусать свои зажатые в кулачки пальцы в кровь, давя рыдания, слезы лились из ее глаз градом. Женщины из окружения зажали ладонями рты, их глаза округлились от ужаса.
Садик, сидевший прямо перед этой несчастной семьей, оцепенел. Он не мог взять в толк: отец так делает, чтобы не было слышно плача ребенка или просто потому, что не может рассчитать свою силу. Возможно, из-за напряжения не может контролировать свои действия. Или действительно собирается убить собственного ребенка?
Лицо Садика свела судорога. У него было такое ощущение, как будто он в мгновение ока попал в камеру с жидким азотом, – ему было холодно и одновременно нестерпимо горячо!
Отец ребенка смотрел на Садика и продолжал давить свое дитя. Его лицо искорежилось от неимоверной душевной боли. Он пытался перебороть свой плач и рев, отчего раздавалось обрывочное сипение и подергивалась грудь, как при икоте. Он вперил безумный взгляд в Садика, как будто молил его о чем-то.
Наконец отец освободил лицо ребенка. Родители уставились на бездыханного малыша. Их головы свесились над его тельцем, словно желая от чего-то закрыть.
В эту секунду двери закрылись и машина тронулась с места. Садик продолжал сидеть в оцепенении. Он дышал через раз. Он не мог выйти из ступора. Все внутри него разрывалось от боли. А душа возопила, пытаясь разбудить его сознание: «Эй, очнись же наконец! Сделай что-нибудь! Ты сильный человек!»
Садик мучительно начал приходить в себя. Он чувствовал себя парализованным. Он хотел пошевелиться – не получалось, попробовал подвигать пальцами…
«Ну давай, сильнее старайся, выдави из себя шок! Сдвинься с места! Счет идет на секунды! Ты можешь!» – кричал он в уме сам себе. Вот начали двигаться пальцы руки. И через мгновение он вновь почувствовал власть над своим телом.
Садик резко подался с места и, решительно сказав: «Он будет жить! Дайте», высвободил мертвого ребенка из рук обезумевших родителей. Люди подались, кто-то встал.