На улице холодно. По листьям пальмового дерева у нашего дома проносится легкий ветер. Я сбегаю вниз по крыльцу, поддергивая сумочку выше на плечо. Насколько же она легче рюкзака. Я почти не чувствую ее веса. Почти.
Половина звезд с неба исчезла. Вселенная будто просто провела по ним рукой и стерла. Но пока я иду, по небу проносятся бледные белые полосы. Надеюсь, Леннон сейчас смотрит на них вместе с Авани. На расстоянии многих миль отсюда, но в том же звездном небе.
Я шагаю к левому крыльцу голубого двухквартирного дома через дорогу от нашего. В окнах все еще горит свет. Макензи всегда были полуночниками – еще одна деталь, которую мой отец приводит в качестве доказательства их гедонизма. Но в данный момент я о ней совсем не думаю, лишь нажимаю кнопку звонка и жду. По сути, я планировала свои действия только до этого момента, не думая, что будет дальше, поэтому, когда в проеме появляется продолговатое лицо Санни и она щурится в свете фонаря на крыльце, говорю первое, что приходит в голову:
– Извините, что беспокою вас так поздно. Могу я провести эту ночь у вас с Мак? У моих родителей проблемы.
Она в изумлении смотрит на меня, стоя в пижамных брюках с нарисованными на них крохотными мультяшными троллями.
– Ну конечно, деточка. Заходи, пока не замерзла насмерть.
Она берет меня за руку, я переступаю порог и иду мимо фотографий Леннона с его отцом в костюмах для Хеллоуина. В их доме пахнет точно так же, как всегда, – ванильной глазурью и старыми книгами. Когда Мак, свернувшись калачиком на видавшем виды диване в гостиной перед телевизором, поднимает на меня доброжелательный взгляд, я чувствую себя так, будто наконец оказалась дома.
27
Когда просыпаюсь утром, никак не могу понять, где я. И лишь через несколько секунд понимаю, что это не палатка, что рядом нет Ленннона, что я сплю в его постели, что от простыней исходит тот же солнечный запах свежей стирки, что и от него. Как же хорошо. По крайней мере, сейчас. Потом я вижу перед собой его гнусную стену с рептилиями, включая Риука, который смотрит на меня из своего ящеричьего домика.
– Прости, дружок, – говорю я бородатому дракону, – но твоего темного повелителя здесь нет.
И не будет еще несколько часов.
Перед моим приходом Мак получила от Авани эсэмэску. По всей видимости, Леннон так и не зарядил свой телефон, поэтому она сообщила, что он жив и здоров и что сегодня они вместе вернутся домой.
Надеюсь, с ним все в порядке.
Его будильник, восседающий на кипе романов-комиксов в жанре хоррор на прикроватном столике, показывает половину десятого утра. Ноздри ласкает аромат бекона и кофе, мой живот прыгает от радости. Хотя вчера вечером, перед тем как рухнуть замертво в постель Леннона, я и приняла душ, но поесть не поела, поэтому теперь мой организм отдает себе полный отчет в том, что в последний раз его кормили морожено-сушеным рагу вчера днем, когда мы с Ленноном направлялись в Кондор Пик. Какая-то часть моего естества выражает желание впасть в спячку в этой комнате среди всех этих комиксов и DVD с фильмами ужасов, но я понимаю, что не могу остаться здесь навсегда. Поэтому проверяю, как там моя крапивница – не ахти, но все же под контролем, – надеваю засунутую вчера вечером в сумочку одежду и, минуя небольшой холл, спускаюсь в гостиную Макензи.