Я нажимаю кнопку, чтобы открыть приложение Spotify, в неудачной попытке утопить себя в музыке.
— Ты не должен говорить по телефону во время наших занятий, — кричит он мне. — Возможно, если бы ты прочел руководство, то знал бы, что это строго запрещено, если только это не абсолютно необходимо для повышения качества наших отношений.
— О, да? — Кричу я в ответ, закрывая приложения и засовывая телефон в задний карман. — Что ещё мне нельзя делать?
— Тебе-то что? Ты уже нарушил пять правил.
Да?
— Ладно, умник, и какие правила я нарушил?
Кайл крадется в мою сторону, размахивая костлявыми руками. Он останавливается передо мной, держа руки на поясе своих черных спортивных штанов.
— Ну, для начала, ты не должен ругаться при детях. Все это знают.
— Ты справишься с этим? — Я скрещиваю руки на груди. — Что еще?
— Ты должен был сказать маме, куда меня везешь.
Боже.
— Твоей маме?
— Ага. И ты не должен оставлять меня одного.
— О чем ты говоришь? Я прямо здесь, черт возьми.
— Да, но ты просто позволил мне побродить вокруг. Ты хочешь, чтобы меня украли? — Он раскидывает руки в стороны, размахивая ими, чтобы показать, что я позволяю ему бродить по парку без присмотра. — Ты должен проводить время со мной.
— Малыш, ты хочешь проводить время со мной? Я засранец, помнишь? Две минуты назад ты назвал меня гигантской задницей. Помнишь?
Молчание отвечает на мой вопрос.
— Малыш, серьезно?
— Меня зовут Кайл.
— Ладно. Кайл. Что ты тогда хочешь делать? Кататься на велосипедах? Скейтборд? Сразу говорю, я не собираюсь быть тем, кто придумывает дерьмо для нас.
— Скейтбординг и езда на велосипедах? Это то, чем ты занимаешься в парке, и я только что сказал тебе, что ненавижу это место.
— У меня нет других идей. Прости.
Кайл теребит молнию своей поношенной куртки.
— Разве у тебя нет крутых друзей, с которыми мы могли бы потусоваться?
Я тут же вспоминаю Вайолет и Саммер, которые, вероятно, сейчас развлекаются.
Я отмахиваюсь от этой мысли, раздраженный тем, что он не может быть счастлив, раскачиваясь на качелях и взбираясь на столы для пикника и прочее дерьмо, как нормальный ребенок.
Почему его нужно развлекать?
— Может, в следующий раз, посмотрим. — Затем: — Не возражаешь, если я проверю время, о, Хранитель правил?
Кайл усмехается.
— Без разницы.
Девяносто семь минут с этим ребенком. Еще сто двадцать семь до тренировки по борьбе. Двести шестьдесят две минуты до того, как я смогу захлопнуть дверью своей спальни в этот дерьмовый день.
— Мы должны терпеть друг друга только в течение следующего часа и тридцати семи минут. Ты можешь с этим жить?