— А сейчас, дорогой отец, — сказала она, — позвольте мне напомнить о вашем любезном обещании.
Дайте мне возможность провести одной те последние минуты моей свободы, которые у меня еще остались, и постарайтесь продлить это время как можно дольше.
— Охотно, — отвечал отец, — тебе больше никто не помешает. Но твой туалет в беспорядке, волосы растрепаны. Надеюсь, ты приоденешься, когда я за тобой приду? Твое самопожертвование только в том случае пойдет на пользу, если оно добровольно.
— Ах, так? — отвечала она. — Не бойтесь, отец, Жертва украсит себя перед закланием.
На свадьбу что-то непохоже!
«Много шума из ничего»
Часовня в замке Эллисло, в которой должен был происходить обряд злополучного бракосочетания, представляла собою здание гораздо более древнее, чем сам замок, хотя последний и был построен очень давно. Еще до того, как между Англией и Шотландией начались частые войны, настолько продолжительные, что здания по обе стороны границы стали главным образом использоваться в качестве крепостей, в Эллисло существовало небольшое поселение монахов, являвшееся, по предположению знатоков старины, частью богатого Джедбергского аббатства.
За годы перемен, вызванных войной и взаимными грабежами, монахи давно уже лишились своих владений. На месте их разрушенных келий был построен феодальный замок, в архитектурный ансамбль которого вошла их часовня.
Круглые арки и массивные колонны простотой своих очертаний свидетельствовали, что это сооружение принадлежало к так называемой ранней саксонской архитектуре. Оно всегда выглядело весьма мрачно и уныло. Феодальные властители замка нередко пользовались им как фамильным склепом, а задолго до этого монахи хоронили в нем своих умерших. Сейчас, при свете нескольких дымящих факелов, которые горели желтым огнем, часовня выглядела вдвойне мрачно. Пробиваясь сквозь дым, этот свет окружал факелы багряно-красным ореолом, за которым снова смыкалась тьма, скрывавшая от глаз внутренность часовни, так что последняя казалась непомерно огромной. Мрачность всей картины, пожалуй, еще более подчеркивалась выбранными на скорую руку украшениями. Вокруг висели старые гобелены, поспешно снятые со стен других помещений замка и перемежавшиеся теперь с фамильными гербами и надгробными памятниками в разных местах часовни.
По краям каменного алтаря находились два изваяния, резко отличавшиеся друг от друга. С одной стороны высилась высеченная из камня мрачная фигура отшельника или монаха, приобщившегося своею смертью к лику святых. Он был изображен стоящим на коленях, в рясе и капюшоне, а лицо его было обращено кверху, как во время молитвы. Его руки с висящими на них четками были сложены на груди.